– Зачем ты согласился на эту поездку? – продолжила она допрос. – Я уверена, у тебя имеются какие-то скрытые мотивы… они так и сквозят сквозь каждую твою пору. Если б это зависело от меня, я бы не подпустила тебя к Стэнтону ближе чем на сотню ярдов.
Прис не сводила с меня взгляда, и я чувствовал себя как под микроскопом.
– Почему ты не женат? – внезапно сменила она тему.
– Не знаю.
– Ты голубой?
– Нет!
– Может, не нашлось девушки, которая бы польстилась на тебя?
Внутренне я застонал.
– Сколько тебе лет?
Вопрос – вполне невинный сам по себе – в этой беседе, казалось, тоже таил какой-то подвох. Я пробурчал что-то невнятное.
– Сорок?
– Нет, тридцать четыре.
– Но у тебя седина на висках и такие смешные зубы.
Мне хотелось умереть.
– А какова была твоя первая реакция на Стэнтона?
– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен.
– Ты сейчас лжешь, да?
– Да.
– А на самом деле что ты подумал?
– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен, завернутый в газеты.
Прис задумчиво проговорила:
– Наверняка ты предвзято относишься к старым людям. Так что твое мнение не в счет.
– Послушай, Прис, ты доиграешься – когда-нибудь тебе разобьют голову! Ты отдаешь себе в этом отчет?
– А ты отдаешь себе отчет в том, что с трудом обуздываешь свою враждебность? Может, оттого что чувствуешь себя неудачником? Тебе, наверное, тяжело оставаться наедине с самим собой? Расскажи мне свои детские мечты и планы, и я…
– Ни за что. Даже за миллион долларов!
– Они столь постыдны? – Она по-прежнему внимательно изучала меня. – Ты занимался извращенным самоудовлетворением, как это описывается в пособиях по психиатрии?
Я чувствовал, что еще немного – и я упаду в обморок.
– Очевидно, я затронула очень болезненную для тебя тему, – заметила Прис. – Но не стоит стыдиться. Ты же больше этим не занимаешься, правда? Хотя… Ты не женат и не можешь нормальным образом решать свои сексуальные проблемы.
Она помолчала, как бы взвешивая, и вдруг спросила:
– Интересно, а как у Сэма с сексом?
– У Сэма Вогеля? Нашего водителя из Рино?
– У Сэма К. Барроуза.
– Ты одержимая, – сказал я. – Твои мысли, разговоры, мозаика в ванной – и еще этот Стэнтон…
– Мой симулякр – совершенство!
– Интересно, что бы сказал твой аналитик, если б знал?
– Милт Хорстовски? Он уже знает и уже сказал.
– Ну так поведай мне. Разве он не назвал твою затею разновидностью маниакального бреда?
– Нет. Он считает, что творческий процесс полезен для моей психики. Когда я рассказала про Стэнтона, доктор похвалил меня и выразил надежду, что мое изобретение окажется работоспособным.
– Очевидно, ты предоставила ему выборочную информацию.
– Да нет, я рассказала ему всю правду.
– О воссоздании Гражданской войны силами роботов!
– Да. Он отметил своеобразие идеи.
– Боже правый! Да они там все сумасшедшие!
– Все, – ухмыльнулась Прис. Она потянулась и взъерошила мне волосы. – Но только не старина Луис. Так ведь?
Я молчал.
– Ты слишком серьезно все воспринимаешь, – насмешливо протянула Прис. – Расслабься и получай удовольствие. Да куда тебе! Ты же ярко выраженный анализирующий тип с гипертрофированным чувством долга. Тебе следует хоть раз расслабить свои запирательные мышцы… смотри, как все связано. В душе тебе хочется быть плохим, это ведь тайное желание каждого человека анализирующего типа. С другой стороны, чувство долга требует выполнения обязанностей. Все это ведет к педантизму и перманентному пребыванию во власти сомнений. Вот так. У тебя ведь куча сомнений…
– Нет у меня сомнений. Только чувство абсолютного всепоглощающего ужаса.
Прис засмеялась и снова прикоснулась к моим волосам.
– Конечно, очень смешно, – огрызнулся я. – Мой всепоглощающий ужас – отличный повод для веселья.
– Это не ужас, – сухо сказала она. – Просто нормальное человеческое вожделение. Человеку естественно желать. Немного меня. Немного богатства. Немного власти. Немного славы.
Она свела два пальца почти вместе, чтобы продемонстрировать некое малое количество.
– Примерно вот столько. А в совокупности получается много. Вот тебе твои всепоглощающие чувства.
Прис улыбалась, явно довольная собой. Мы продолжали свой путь.
В Бойсе, в доме моего отца, мы упаковали нашего симулякра, погрузили его в машину и снова поехали в Онтарио. Там Прис высадила меня у офиса. На обратном пути мы мало разговаривали. Она снова замкнулась, меня же мучило чувство смутной тревоги и обиды. В то же время я подозревал, что мое состояние только забавляло Прис. Так что у меня хватило ума держать рот на замке.