– Мисс Присциллы Фраунциммер, – после колебания назвал я.
– Отлично, мистер Розен. Доктор примет вас завтра в половине второго.
На самом деле мне полагалось быть сейчас в пути, координируя работу наших грузовиков. Составлять карты, давать рекламу в газеты… Но со времени телефонного разговора Мори с Сэмом Барроузом я чувствовал себя как-то странно.
Возможно, это было связано с моим отцом. В тот самый день, когда он посмотрел на Стэнтона и осознал, что перед ним всего лишь хитроумная, смахивающая на человека машина, он явно сдал. Вместо того чтобы ежедневно отправляться на фабрику, он теперь частенько оставался дома, часами глядя в телевизор. Отец сидел, сгорбившись, с озабоченным выражением лица, и его способности явно угасали.
Я пытался поговорить об этом с Мори.
– Бедный старикан, – отреагировал он. – Луис, мне неприятно констатировать данный факт, но Джереми явно сдает.
– Сам вижу.
– Он не сможет дальше тянуть лямку.
– И что, по-твоему, мне делать?
– Ты, как сын, должен уберечь его от перипетий рыночной войны. Потолкуй с матерью, с братом. Подберите ему подходящее хобби. Я не знаю, может, это будет сборка моделей аэропланов времен Первой мировой войны – типа «Спада» или фоккеровского триплана… Так или иначе, ради своего старого отца ты должен разобраться с этим. Разве не так, дружище?
Я кивнул.
– Это отчасти и твоя вина, – продолжал Мори. – Ты не помогал ему, а ведь когда человек стареет, ему нужна поддержка. Я не деньги имею в виду, черт возьми, ему нужна духовная поддержка.
На следующий день я отправился в Бойсе и в двадцать минут второго припарковался перед изысканным современным зданием, в котором помещался офис доктора Хорстовски.
Доктор встречал меня в холле. При взгляде на этого человека я сразу подумал о яйце. Доктор Хорстовски весь выглядел яйцеобразным: округлое тело, округлая голова, маленькие круглые очочки – ни одной прямой или ломаной линии. Даже его движения, когда он шел впереди меня в свой кабинет, были плавными и округлыми, словно мячик катился. Голос прекрасно гармонировал с внешним обликом хозяина – мягкий и вкрадчивый. Тем не менее, усевшись напротив доктора, я разглядел нечто, раньше ускользнувшее от моего внимания, – у него был жесткий и грубый нос. Создавалось неприятное впечатление, как будто на это мягкое и гладкое лицо приделали птичий клюв. Сделав это открытие, я внимательнее присмотрелся к своему собеседнику и в его голосе обнаружил те же жесткие, подавляющие нотки.
Доктор Хорстовски вооружился ручкой, разлинованным блокнотом и принялся задавать мне обычные нудные вопросы.
– И что же привело вас ко мне? – спросил он меня в конце концов.
– Видите ли, моя проблема следующего рода, – начал я. – Дело в том, что я являюсь владельцем небезызвестной фирмы «Объединение МАСА». И с недавних пор у меня сложилось некое противостояние с моим партнером и его дочерью. Мне кажется, они сговорились за моей спиной. Хуже того, их негативное отношение распространяется на все семейство Розенов, в особенности на моего далеко не молодого отца, Джереми. Они пытаются подорвать его авторитет, а он уже не в том возрасте и состоянии, чтобы противостоять подобным вещам.
– Простите, каким вещам?
– Я имею в виду намеренное и безжалостное разрушение розеновской фабрики спинетов и электроорганов, равно как и всей нашей системы розничной торговли музыкальными инструментами. Все это делается во имя безумной претенциозной идеи спасения человечества, победы над русскими или еще чего-то в таком роде… Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в подобных вещах.
– Почему же вы не разбираетесь? – Его ручка противно поскрипывала.
– Да потому что все это меняется каждый день, – сказал я и замолчал, его ручка тоже замолкла. – Порой мне кажется: все это задумано, чтоб объявить меня недееспособным и прибрать к рукам весь бизнес, включая указанную фабрику. К тому же они снюхались с некоей одиозной личностью, Сэмом К. Барроузом из Сиэтла. Это невероятно богатый и могущественный человек, вы наверняка видели его на обложке журнала «Лук».
Я замолчал.
– Продолжайте, пожалуйста, – поощрил меня Хорстовски, но его голос звучал совершенно бесстрастно.
– Хочу добавить, что зачинщиком всего является дочь моего партнера – как мне кажется, крайне опасный и психически неуравновешенный человек. Это девица с железным характером, начисто лишенная угрызений совести. – Я выжидающе поглядел на доктора, но он никак не отреагировал на мое заявление. Тогда я добавил: – Ее зовут Прис Фраунциммер.