По дороге к Родионову я размышлял о принципах. Что же это получается? Параскевич бы похвалил меня, если бы я принёс ему пятак, а Лапушкин считает, что отдавать долг не обязательно. Путаница. Попробуй догадайся, какие у человека принципы.
Родионову я сказал:
— Я принес тебе два пятака, которые ты Королькову для меня дал. Хочешь — бери, хочешь — не бери, только ты на меня не обижайся.
Родионов с родителями пил чай в саду. Мать Родионова сказала:
— Как мило!
Отец Родионова засмеялся. Родионов ответил:
— Да ладно тебе. Садись с нами чай пить.
— Если тебе не нужны, то я их сейчас отнесу Лапушкину, — сказал я, — он у меня просил.
Родионов сказал, что пойдёт со мной к Лапушкину, вот только сбегает за курткой. Мне не очень-то хотелось брать его с собой, но не мог же я ему это сказать. Родионов побежал к дому. Ему трудно бегать: он хромает на правую ногу. Дом у Родионовых маленький, одноэтажный. В саду было слышно, как Родионов быстро ходит по комнате. Правая его нога стучит о пол не так, как левая.
Лапушкина с друзьями мы застали всё на том же месте. Я им сказал:
— Вот вам два пятака.
— Молодец! — сказал Лапушкин. — А то мы не любим мелочных. Дим, сколько ты мне должен?
— Тридцать копеек, — ответил Димка Чернов из пятого «В».
— Видишь? — сказал Лапушкин. — Дим, если не хочешь, то и не отдавай, я ни за что не попрошу.
— Ладно, — сказал Димка. — Что я, мелочный — отдавать тридцать копеек. Рубль я бы ещё отдал, а про эти тридцать копеек даже не помню.
Лапушкин с друзьями пошли в кино, а мы с Родионовым решили погулять. Родионов повёл меня через какие-то дворы, по каким-то улочкам — о них я даже не знал. С ним хорошо было гулять, вот только он всё время боялся, что я с ним не долго гулять буду. Он три раза говорил: «Лёня, ты ещё не уходи. Ладно?» Если 6 он этого не говорил, я бы с ним до вечера гулял. А так расхотелось. Я сказал Родионову:
— Идём, провожу тебя, домой.
Я на всякий случай предложил ему строить штаб. Родионов ответил, что он тоже любит строить, только, может, вместо штаба лучше ракету построить и слетать на ней куда-нибудь.
— Родионов, — сказал я, — ты что, космонавт? Это же не реально. Мы же даже секрета горючего не знаем.
Меня что-то потянуло говорить так же, как говорил Параскевич.
Родионов ответил, что можно построить ракету, которой не понадобится горючее.
— Да брось ты! — сказал я. — Давай построим штаб, залезем в него, высунем стереотрубу и будем, как из блиндажа, наблюдать.
Родионов на это ответил:
— Хорошо. Но и ракету тоже. Ладно?
Мне не хотелось его обижать. Я ответил, что подумаю. Мы с ним попрощались у калитки. Родионов ушёл с опущенной головой. Наверно, он понял, что я не соглашусь строить ракету.
Я вспомнил о Толике Сергиенко и подумал, что хорошо бы его навестить. Славно с ним дружить было. Больше ни с кем у меня такой дружбы не получается. У нас всё было общее: и деньги на кино, и школьные завтраки. На переменках мы любили прогуливаться в обнимку. После того как Толик Сергиенко переселился на другую улицу, я попробовал прогуливаться в обнимку с Игорем Первушонком, но ничего не получилось. Я почувствовал: с ним не интересно. Да и Первушонку, видно, неловко было: он ёжился, когда я его обнимал за плечи. С этим Первушонком я чуть было не подружился, но он переехал в другой город.
Мне не терпелось поскорей увидеть Толика, и я не понимал, как это могло получиться, что я его так долго не навещал.
Улица, на которой жил Толик Сергиенко, была застроена новыми домами, и слева от неё был пустырь. Когда я подходил к дому Толика, я услышал, что на пустыре играют в футбол. «Пас! Пас!» — доносилось оттуда. Я пошёл на голоса и увидел играющих, и среди них был Толик Сергиенко. Я думал: представляю, как он обрадуется. И я стал ждать, когда Толик меня заметит, — вот сюрприз будет! Но Толик так увлёкся игрой, что долго меня не замечал, хоть мне и казалось, что он взглядывал на меня.
Наконец он меня заметил.
— Водовоз, привет! — крикнул он. — Ты что здесь делаешь?
Я ничего не успел ответить, а Толик уже побежал за мячом. Вот тебе на!..
Толик как будто забыл обо мне. А я стоял и делал вид, что мне интересно смотреть на игру. Глупо выходило.
Потом Толик опять взглянул на меня.
— Водовоз, — крикнул он, — что ты делаешь на нашей улице? — и опять побежал за мячом.
Я подумал, что будет глупо, если я повернусь и, ничего не сказав, уйду. И в это время, как назло, мяч сильно стукнул меня прямо в лоб. Все засмеялись, и Толик Сергиенко тоже.