Третий раз приходит Марсель во Фрэн. В первый раз солдат объяснил ей на приличном французском языке, что Рэймона Фуко нет в этой тюрьме и что ей незачем сюда ходить. В следующий раз ей также кратко ответили то же самое. Марсель была близка к отчаянию, но по дороге из тюрьмы женщины посоветовали ей принести чемоданчик с провизией и сдать его на имя мужа. Лучше всего прийти в пятницу, в день передач. Если чемоданчик вернут пустым, значит, Рэймон здесь.
С материнской заботой Марсель приготовила передачу: два пряника, копчёное сало, варенье, сахар, печенье, немножко шоколаду. Наконец-то она всё узнает. Как сильно бьётся её сердце, когда после долгого стояния в очереди перед тюрьмой она подаёт свою передачу. На чемоданчик она наклеила ярлычок и написала крупными буквами: Рэймону Фуко, мужское отделение, тюрьма Фрэн.
— Почему вы не писать номер? — спрашивает солдат, забирая у неё чемоданчик.
— Забыла.
— Was?[10]
— Не понимаю.
Немец произносит какую-то непонятную фразу и, больше не обращая на неё внимания, забирает следующую передачу. Но чемоданчика он не возвращает. Марсель смотрит ему вслед.
Приходят и уходят другие солдаты, унося передачи в тюрьму.
— А долго приходится ждать возвращения чемоданчиков? — спрашивает Марсель у ожидающего, как она, седого человека.
— По-разному. Иногда возвращают сразу же, иногда ждёшь по нескольку часов. Надо набраться терпения.
«Я жду уже пятьдесят два дня», — думает Марсель. Внезапно у неё сжимается сердце. Солдат возвращается и с раздражением протягивает ей чемоданчик.
— Нет!
Марсель хватает чемоданчик за ручку, он невероятно тяжёл. Значит, Рэймона нет и тут.
Какой-то молодой солдат хихикает.
Чтобы не заплакать, она до крови закусывает губу.
Сколько любви было вложено в передачу. Она недоедала, чтобы собрать всё это. С какой горечью, вернувшись домой, придётся распаковывать чемоданчик.
Всё-таки она продолжала ходить в тюрьму Фрэн. В сочельник, потом на Новый год. И ещё раз. Всё безрезультатно. Новые приятельницы, которые ходят сюда уже давно, посоветовали ей заменить провизию бельём.
И вот в одно январское утро ей вернули чемоданчик пустым.
Радостно шла Марсель домой.
Он жив.
Но в начале февраля, когда она попыталась передать несколько слов, написанных на тряпочке, засунутой в подкладку, ей вернули все вещи.
Выйдя из тюрьмы, Марсель бросилась к первому же продавцу газет. Не помня себя, развернула она и пробежала газету. В вечернем выпуске сообщений о новых расстрелах не оказалось.
Надежда ещё не потеряна.
Ромэнвиль. Ещё есть Ромэнвиль. Она узнала, что сюда привозят заложников и заключённых, которых собираются отправить в Германию.
Чтобы прокормить ребёнка и себя, Марсель проводит теперь большую часть ночи за шитьём. Днём она отправилась в Ромэнвиль, чтобы отвезти свою первую передачу.
На вопросы солдата Марсель решительно заявляет: во Фрэн ей сказали, что её брата перевели сюда.
— Хорошо, — отвечает немец и забирает передачу.
— Подождать?
— Приходите завтра.
У выхода из форта Марсель останавливает какая-то женщина.
— Вас впустили внутрь?
— Нет, я только отдала передачу.
— Здесь у вас кто-нибудь из родственников?
Марсель вглядывается в незнакомую женщину. Брюнетка, с большими чёрными глазами. С нею двое детей.
— Муж.
— Мой тоже арестован.
— Давно?
— Четыре месяца назад.
— Где он?
— Не знаю. Мне посоветовали справиться здесь. А сейчас меня отослали отсюда и не дали ответа.
— Мы с вами в одном положении. Попробуйте сделать как я. Принесите передачу. Женщина начинает плакать.
— Уйдём отсюда, — говорит Марсель, Они уходят под руку.
— Вы говорите, что ваш муж арестован четыре месяца назад?
— Да.
— За что?
— Не знаю.
— Так почему же вы думаете, что он арестован?
— Мне написал об этом один его товарищ. Он мне сообщил, что мой муж был в Сопротивлении, но не хотел мне об этом говорить, чтобы не волновать меня. Я всегда ему твердила, чтобы он не занимался политикой.
— У нас двое детей. Теперь я совсем одна. А где он? Боже мой, где он?
— Не плачьте и не жалейте ни о чём. Мы их найдём.
Рэймон в Ромэнвиле. Это уже точно. Марсель вернули чемоданчик пустым. С первыми весенними почками появилась надежда. После Сталинграда немцы отступают.