СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ. Анна Ивановна шутит.
СВЕТЛАНА СЕМЁНОВНА. Вы ведь не шутите, Анна Ивановна? Ну, скажите, что не шутите.
АННА ИВАНОВНА (со вздохом). Шучу. Сегодня у нас день такой — шутливый.
Эпизод четвёртый
Несколько коротких бесед, при которых мы сейчас будем присутствовать, происходят в разное время. Между беседами — маленькие паузы, в течение которых сменяются действующие лица.
Беседа первая
Анна Ивановна и Олег Кузнецов сидят рядом за партой в пустом классе.
АННА ИВАНОВНА. Значит, мы договорились: разговор будет честный.
ОЛЕГ. А я всегда говорю честно. У нас все говорят честно. У нас класс самый честный. И самый умный…
АННА ИВАНОВНА. Постой, Кузя! Всё это я знаю. И самый весёлый… Вот это меня больше всего и беспокоит, что вы такие весёлые.
ОЛЕГ. Ну и что особенного, Анна Ивановна? Просто мы очень жизнерадостные.
АННА ИВАНОВНА. Не крутись, не крутись. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.
ОЛЕГ. Ну, а чего особенного… Ничего такого и нет. Правда, Анна Ивановна! Вот если бы надо мной смеялись… Пускай. Чихал я на это дело. А они обижаются. Если бы они не обижались, то никто бы и не смеялся. А так — конечно будут смеяться. Тут нужно хладнокровие. Железную выдержку нужно иметь. Вот и всё.
АННА ИВАНОВНА. А у тебя есть железная выдержка?
ОЛЕГ. Конечно, есть.
АННА ИВАНОВНА. А у них нет. Тем более что это не просто смех, а самое настоящее издевательство.
ОЛЕГ. У ребят не бывает издевательства. Это у взрослых бывает, А ребята просто смеются — и всё.
АННА ИВАНОВНА. А вот я бы на их месте тоже обиделась. Наверное, и у меня нет железной выдержки.
ОЛЕГ. Анна Ивановна, над ними не издеваемся! Мы просто шутим. Ну и я шучу. Как все…
АННА ИВАНОВНА. И даже немного больше всех. Верно?
ОЛЕГ. Почему — больше?
АННА ИВАНОВНА. Потому, что в вашем весёлом классе ты — самый весёлый. Ведь это же ты придумал, чему равняется «а» плюс «б».
ОЛЕГ. Оно само придумалось. А я просто удержаться не мог.
АННА ИВАНОВНА. Рисунок на доске тоже сам появился? Я до сих пор жду автора. А он всё ещё не пришёл. Или, может быть, пришёл?
ОЛЕГ. А это и не я нарисовал. Я даже и не знаю — кто. А вы знаете?
АННА ИВАНОВНА (с сомнением). Да, выходит, что мы с тобой оба не знаем.
ОЛЕГ. Вы думаете — я? Почему это все учителя, как что случится, так сразу — Кузнецов? Как будто один я виноват!
АННА ИВАНОВНА. А действительно, почему все учителя думают, что без Кузнецова ни одна история не обходится? Если бы хоть один или два. А то — все.
ОЛЕГ. Не знаю, Анна Ивановна.
АННА ИВАНОВНА. Даже не догадываешься?
ОЛЕГ. Вообще-то догадываюсь.
АННА ИВАНОВНА. Почему?
ОЛЕГ. Потому что привыкли про меня говорить. А я, может быть, сто раз сделаю что-нибудь, а один раз не сделаю. И тогда всё равно про меня говорят. Вы тоже про меня думаете, что я рисовал, а я и не рисовал.
АННА ИВАНОВНА. А ты помнишь, что мы договорились — честно?
ОЛЕГ. Помню.
АННА ИВАНОВНА. Ну, раз это не ты — можешь идти.
ОЛЕГ (повеселев). А про какой секрет вы говорили, Анна Ивановна?
АННА ИВАНОВНА. Я же тебе сказала, что секрет чужой.
ОЛЕГ. Ну, ладно, я пойду. Только знаете, Анна Ивановна, Мельникова сама виновата. Их уже совсем дразнить перестали, а она взяла и письмо написала в газету. Тогда над ними опять стали смеяться.
АННА ИВАНОВНА (изумлённо). Какое письмо?! О чём ты говоришь?
ОЛЕГ. Ну, такое письмо… В общем, про любовь. Что они друг друга любят и хотят вместе в космос полететь и что у нас в классе все ребята — дураки.
АННА ИВАНОВНА (в ещё большем изумлении). Какой космос? Кто тебе сказал про письмо?
ОЛЕГ. А вы разве не знаете? У нас все знают. Климов с ней даже разговаривать перестал.
Беседа вторая
В том же классе Анна Ивановна, расхаживая, слушает Вику и Лилю.
ВИКА. Ой, Анна Ивановна! Там про всё, про всё написано! Про весь класс. Что все мальчишки в нашем классе — дураки…