Удивительно легко открыв тяжёлую резную деревянную дверь, я вошла в просторный холл, в котором царила невероятная творческая атмосфера, от которой у меня взволнованно дрожали руки, а сердце стремилось выпрыгнуть наружу. Вручив куртку тепло улыбающейся пожилой женщине-гардеробщице, я получила свой номерок и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей меня к кабинету миссис Тёрнер. В считанные секунды оказавшись на втором этаже, я повернула ручку двери класса и оказалась внутри.
Миссис Тёрнер представляла собой пожилую женщину приятной наружности, не смотря на то, что её прическа из волос цвета вороньего крыла передавала привет пятидесятым годам прошлого столетия, а очки-половинки забавно увеличивали её и без того большие глаза.
— Добрый день, миссис Тёрнер! — приветливо поздоровалась я со своей преподавательницей, и, опустив школьную сумку и чехол с фотоаппаратом рядом с фортепиано, уселась за инструмент.
— Добрый, Виктория, — женщина поднялась из-за стола, за которым только что изучала какие-то бумаги, и направилась ко мне. — Я уверена, что с домашним заданием ты справилась. Поэтому, сегодня тебя ожидает другая миссия. Точнее... у меня к тебе будет большая просьба... — я увидела, как женщина замялась, нервно теребя в руках ручку.
— Какая? — я заинтересованно подняла голову и развернулась на стуле в пол-оборота.
Уже расслабленно опустив руки, женщина продолжила:
— В начале года в нашу школу поступил невероятно талантливый новенький мальчик. Он ученик мисс Хэтчинсон, — я чуть вздрогнула, услышав имя директора. — он будет выступать от нашей школы на городском мероприятии зимой. Так вот. Все наслышаны о твоём таланте в фотографии, Виктория, в том числе мисс Хэтчинсон, — улыбаясь, я закатила глаза. Знает ведь, как ненавязчиво сделать комплимент! — мы хотели бы попросить тебя сфотографировать парня для сайта нашей школы, — моя преподавательница, наконец, резко выдохнула, словно собиралась с мыслями для этой речи целую вечность.
— Сейчас? — удивленно спросила я.
— Что? — в непонимании сдвинула брови миссис Тёрнер.
— Фотографировать сейчас? — рассмеялась я.
— Ах, да, конечно, — ответила женщина, слегка улыбнувшись. — Пройдём в актовый зал. Билл ждёт нас там.
— Его зовут Билл? — с интересом спросила я. Мне на самом деле уже не терпелось узнать, что за диво-дивное ждёт меня в зале.
— Да. Он парень хороший, но очень стеснительный, — миссис Тёрнер поджала губы. — Ты уж с ним помягче, — шёпотом добавила она, когда мы уже поднимались по небольшой лесенке к актовому залу с большой сценой, представляющей собой полукруг.
Как только мы оказались внутри, я услышала невероятной красоты печальную мелодию, которая исполнялась очень уверенно и бегло. В нетерпении увидеть исполнителя, я вытянула шею и сощурилась.
От моего лица моментально отхлынула вся кровь, как только я увидела, что за инструментом, держа идеальную осанку и постановку рук, сидит нескладный растрёпанный мальчишка из моей школы. Тот самый, чьи печальные карие глаза заставили меня ненавидеть поведение Стива и всей моей компании. Я замерла, подобно изваянию, жадно наблюдая во все глаза и уши его идеальную игру, не смея выдавить и слова. Парень ещё не замечал нас — настолько был увлечен своим делом.
— Это прекрасно, не правда ли? — тихо проговорила миссис Тёрнер, о существовании которой я уже забыла, находясь словно в непродолжительной коме. — На этом я, пожалуй, оставлю вас, — замолчав, она покинула зал, наполненный этой прекрасной мелодией.
Я ещё минуту стояла, молча опираясь на косяк двери, никак не выдавая своего присутствия и ловя каждую ноту, извлекаемую из инструмента этим загадочным парнем. Совершенно неожиданно для меня музыка стихла после финального аккорда, и черноволосый тихо хлопнул себя по коленям. Я замерла, задержав даже дыхание.
Легко откинув назад волосы, упавшие ему на лицо во время игры, Билл повернулся назад и обнаружил, что находится в помещении не один. Я открыла рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но тут же его закрыла. Эмоции, охватившие меня во время его игры, всё никак не хотели отойти, и я просто побоялась сморозить какую-нибудь глупость.
— Привет, — первым тихо начал он. — Это ты будешь меня фотографировать? — парень легко кивнул на фотоаппарат, который висел на ремне на моём плече. — Я — Билл.
— Я... Да. Если ты не против, конечно. Очень приятно. Меня зовут Виктория, — негромко произнесла я и осторожно ступила вглубь зала.
— Взаимно. Я-то не против, но терпеть не могу фотографироваться, — слегка смущённо промолвил он, неуверенно водя носком чёрных кед по деревянному полу. — А я помню тебя. Мы в одной школе учимся.
Кровь прилила к моим щекам обратно — я всей душой надеялась, что Билл не узнает меня и не станет ассоциировать с моими друзьями...
— Да, так и есть... Ты новенький? Я не видела тебя в школе раньше, — я сменила тему и приняла защитную позицию, скрестив руки на груди.
— Да, мы с семьей переехали из Берлина всего месяц назад... — парень тяжело вздохнул.
— Обратно хочешь? — склонив голову, поинтересовалась я.
— Да нет, — Билл неопределённо пожал плечами. — Здесь совсем неплохо. Только мне что здесь, что там... Одинаково, — выделив последнее слово, грустно усмехнулся он.
— Ничего. Не вешай нос, привыкнешь, — ободряюще проговорила я и начала подниматься на сцену по небольшой лестнице. — Ты просто восхитительно круто играешь, — совершенно искренне сказала я, немного смущённо заглядывая в его глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами.
— Брось, — Билл махнул рукой, морща лицо. — Я вообще не знаю зачем ко мне столько внимания, ещё и эти фотографии... — он резко опустил локти на клавиши рояля и опустил лицо в ладони. Инструмент ответил парню резким негармоничным звуком. — Не хочу. Может, не будем? — с надеждой в голосе он на секунду приподнял голову, глядя на меня.
— Прости, но это просьба директора, — улыбаясь, я развела руками. Мальчишка начинал казаться мне невероятно забавным: каждое его движение, каждое слово, любое изменение мимики было удивительно притягательным. — Просто расслабься, я не буду заставлять тебя позировать, — уверяла я. — Ты даже не заметишь, как я тебя сфотографирую. Ты можешь... просто играть?
— Ла-а-адно... — протянул Билл, резко распрямился и в готовности сложил руки на колени. Контакт с инструментом абсолютно менял его, и это удивляло меня до глубины души. Решив не медлить ни секунды, я поднесла к лицу фотоаппарат и, сфокусировав объектив, щёлкнула затвором.
— Виктория! — возмущённо воскликнул он. — Ты же обещала, что я тебя не замечу! — парень рассмеялся, и я украдкой сделала ещё один щелчок, стараясь захватить и эту эмоцию.
— Всё-всё, я — тише воды, ниже травы... — прошептала я и смиренно встала, опустив фотоаппарат.
На мгновение закрыв глаза и сделав глубокий вдох, парень опустил тонкие кисти рук на клавиши и начал играть. Новая мелодия снова заворожила меня ни на шутку, но я старалась держать себя в руках и сосредоточиться на поставленной задаче. Тихо перемещаясь по залу, я делала как можно больше снимков пианиста, чтобы позже было из чего выбрать самые лучшие.
Через пару минут мелодия стихла и я, накинув ремешок фотоаппарата на плечо, начала громко аплодировать Биллу.
— Не зря про тебя говорят, ты правда... очень одарённый. Мне ещё очень далеко до твоего уровня, — без лукавства утверждала я.
— Не стоит, я уверен, что у тебя тоже очень хорошо получается, — парень покачал головой. Было ясно, что от похвалы, которую он полностью заслужил, Билл никогда не зазнаётся.
— Скажи, ты давно занимаешься музыкой? — подойдя к фортепиано, я сложила руки на его крышке и опустила на них голову.
— Сколько себя помню, столько и занимаюсь, — непринуждённо ответил Билл. — А вот на фортепиано я играю лет с семи. С тех же самых пор, как Том начал играть на гитаре.