— Кассандра, милая, Колин уже достаточно взрослый, чтобы понять всё, что происходит. Ты не должна ничего от него скрывать, у тебя растёт мужчина. А со Стивом всё будет хорошо. У всех всё будет хорошо, дорогая, — поправив выбившуюся прядь чёрных, как воронье крыло волос миссис Харрис, мама взяла её под руку и повела в дом следом за мужчинами.
Оторвавшись от немого созерцания этой сцены, я потрепала Цезаря за ухом и осторожно подтолкнула, намекая, что собаке пора домой.
— Па-а-а-ап! — громко окликнула я отца, который тут же обернулся на мой голос. Сорвавшись с места, я быстро направилась к своему дому. — Что случилось? — оглядывая всех присутствующих, которые тоже замерли во дворе, в страхе спросила я.
Но все молчали, словно воды в рот набрав. Миссис Харрис тихо всхлипнула, сильнее прижимаясь к моей матери, а отец многозначительно посмотрел в глаза мистера Харриса, словно ища в них поддержки. Тот, поправив пальцем тёмно-рыжие усы, шумно выдохнул и кивнул головой, будто бы давая какое-то безмолвное разрешение. Отец сделал шаг ко мне и очень осторожно взял меня за руку.
— Поехали со мной, — почти шёпотом сказал он, глядя мне прямо в глаза.
— Что?.. — начала было я, но папа прикрыл глаза и поднял вверх указательный палец, прося меня замолчать.
Двигаясь к гаражу, где мы должны были сесть в автомобиль нашей семьи, я, в полном непонимании происходящего, через каждый шаг оглядывалась назад до тех пор, пока чета Харрис и моя мама не скрылись за дверью.
Всю дорогу мы молчали. Я, на самом деле, боялась что-то спросить у папы и лишь поглядывала в зеркало заднего вида, стараясь понять отцовские эмоции по глазам. Но он был сосредоточен на дороге и гнал с невероятной скоростью, что уже было странно для обычно очень осторожного человека.
Чем дальше мы ехали, тем яснее я понимала, куда мы направляемся. Но в то же время я старалась отбросить эти мысли, представить, что ничего не случилось, и все мои опасения — напрасны.
Серые кирпичные стены центральной городской больницы, возникшие за окном, словно из ниоткуда, сломали все мои иллюзии, наводя ужас, сковывающий все мышцы тела. Желание интересоваться случившимся пропало совсем, и я лишь ждала, заполняя своё сознание мучительными догадками.
Покинув автомобиль, я оглядела отца, который на ходу поджёг и закурил сигарету, задумчиво смотря куда-то вдаль. Когда я вообще в последний раз видела его курящим? Кажется, не меньше, чем пять лет назад... Дрожа от холода и почти животного страха, я молча взяла папу за свободную руку и прислонилась к его плечу своим, будто ища защиты от суровой реальности.
Кипельно-белые стены. Режущий носоглотку букет запахов из спирта, медикаментов и... боли. Мы попали в отделение реанимации, где царила тишина, заставляющая неприятные мурашки бежать по телу. Все сиденья для посетителей пустовали, за исключением двух, находящихся в самом конце коридора.
Черноволосая девушка плакала на плече у темнокожего парня, её худые плечи вздымались и опускались в рыданиях: она была безутешна. С трудом узнав в этих людях своих бывших друзей, я вцепилась в отцовскую руку ещё сильнее.
Первым нас заметил Эр-Джей и тут же крепко зажмурился, словно от мигрени. Рука его плавно поглаживала Рейчел по спине, будто бы это могло хоть как-то успокоить девушку.
— Привет... — как можно тише произнесла я, и стены коридора тут же ответили мне тройным эхом.
Рыдания Рейчел резко утихли, и она повернула голову в мою сторону. Глаза её были красными, словно каждый их капилляр испытывал такую же душевную боль, как и сама девушка, губы и нос распухли, волосы спутались, руки были исцарапаны, по-видимому, собственными же ногтями. Она тоже молчала, лишь безразлично бродя глазами по тому месту, где стояла я. Всё было ясно, как день: для бывшей подруги я больше не существовала.
Эр-Джей всё так же безмолвно повёл рукой в сторону палаты, из которой раздавалось едва различимое пищание. Чётко ощущая, как сердце по сантиметру уходит в пятки, я отпустила руку папы и приблизилась к двери со стеклянным окошком на уровне лица.
Пищание исходило от аппарата искусственной вентиляции лёгких, проводки которого тянулись к телу... какого-то парня. Всё его лицо и тело было замотано бинтами, которые уже успели впитать в себя кровь.
Почувствовав подступающее отчаяние, я начала с бешеной скоростью дергать ручку двери, которая была закрыта. Я знала, кто лежит в палате. Знала, чьё лицо скрывается под этими бинтами. Знала, чья жизнь сейчас на волоске...
— Милая, сейчас к нему нельзя... — констатировал папа, почти невесомо погладив меня по волосам.
— Что с ним?..
— Стив и его друзья по баскетбольной команде ввязались в драку. Никаких подробностей нет, мы с его отцом уже собираем материалы для следствия. Тот, кто сделал это — будет наказан, — сурово поджав губы, отчеканил папа.
Проведя пальцами по запотевшему от моего дыхания стеклу, я последний раз взглянула на Стива и отвела наполнившиеся слезами глаза в сторону Рейчел и Эр-Джея.
— Он... жив? — сиплым голосом спросила я, изо всех сил сжимая ручку запертой двери.
— Пока жив, — выделив первое слово, процедила Рейчел сквозь зубы.
— Рейчел, не говори так! — громко возмутился Эр-Джей, тряхнув девушку за плечи.
— А что я должна говорить ей? Какого чёрта она вообще сюда пришла, всё это произошло из-за неё и её безмозглого мудака, так пусть катится отсюда в тартарары и его с собой прихватит! — голос брюнетки дрожал, но она всё равно кричала, сжимая руки в кулаки до белых костяшек. Но причем же тут Билл? Ведь именно его она имеет в виду. А что, если он и правда как-то причастен к произошедшему?..
Не успела я и ничего вымолвить, как вперёд вышел мой отец, заслоняя меня своей спиной.
— Я, конечно, всё понимаю, но давайте постараемся обойтись без оскорблений в общественном месте. И тем более при взрослых, — как можно более спокойно и сдержанно сказал он.
Брюнетка уставилась в пол, словно на нём было написаны слова, которые она могла сказать в ответ. Эр-Джей, всё так же обнимая девушку, смотрел прямо на меня, как будто пытаясь что-то сказать свои взглядом. Что-то, о чём я не знала. Что-то, о чем он... Сожалеет?
— Не надо, папа, мне и правда лучше уйти сейчас, — обходя отца, я сняла с руки браслет, подаренный мне Стивом на День Святого Валентина, и протянула его Эр-Джею. — Пусть это будет у него, хорошо? — многозначительно кивнув, я скрестила руки на груди, развернулась и быстро зашагала по коридору к выходу.
— Дочка, ты куда? Мы же на машине, — растерянно спросил папа, пытаясь меня нагнать.
— Извини, пап. Мне сейчас нужно побыть одной, — стараясь не выдать ничего своим голосом, ответила я и лишь ускорила шаг.
И я соврала.
Я знала, кто сделал это со Стивом. Пусть этот человек и не достанется правосудию, его и без этого замучает совесть. И, если он считает, что имеет право так легко распоряжаться человеческими жизнями, то он ошибается, потому что жизнь — не книга, не фильм и не компьютерная игра.
Опустившись на сиденье такси, я протянула водителю смятую купюру.
— Прайвет Драйв, четыре.
И я снова направлялась к дому семьи Каулитц.
Linkin Park – What I’ve Done
С силой захлопывая дверь такси, я побежала к нужному мне дому. Спотыкаясь о собственные плохо слушающиеся ноги, я чуть не упала, но продолжила спешить так, словно разгорелся пожар. Хотя, внутри меня он уже давно достиг своего апогея.
Остановившись у входной двери и даже не удосужившись перевести сбившееся дыхание, я резко начала долбить по ней кулаком, не желая больше терять ни минуты. Я хотела сказать ему всё, что думала в этот момент. Я не собиралась оставлять всё как есть, и если он посмел покалечить человека, то пусть имеет смелость признать это и отвечать за свои поступки!
Крепко сжимая кулаки, и даже не ощущая впивающихся в кожу ногтей, я ждала, когда дверь, наконец, откроется, и я увижу Билла. Посмотрю в его глаза, которые всё это время только казались добрыми и искренними, смогу сказать ему как сожалею, что он появился в моей жизни...