Опустив голову, я присел на стул рядом с фортепиано и положил обе руки на клавиши первой октавы. Выпрямив спину и немного размяв шею, я нажал на несколько клавиш, сыграв первый аккорд.
Песню о муссоне я написал уже давно, когда ещё верил, что когда-нибудь смогу через него пройти, преодолеть препятствия и найти место, где дождя больше не будет. Сейчас же я просто наигрывал эту въевшуюся под корку мозга мелодию, не смея подключить к ней свой голос, потому что слова песни были ложью. Я не смогу бороться. Бороться больше не за что, и это никому не нужно, ни мне, ни... кому-либо другому.
Вместо голоса в моей голове звучала скрипка. Наверное, сочетание этих двух инструментов было бы великолепным, но искать для группы скрипача ради одной песни — это уже слишком. Том и так не очень доволен тем, что большинство из того, что я пишу, по его словам — «заунывное страдание для женщин бальзаковского возраста».
Невольно озираясь по сторонам, я нехотя осознавал, что в этой комнате всё заполнено Викторией. К этим клавишам прикасались её руки. Тексты этого учебника я читал ей, когда она засыпала рядом со мной. На этом диване я целовал её и обнимал, боясь нарушить её сон. Мотнув головой, я вновь отбросил от себя назойливые воспоминания и сосредоточился на игре.
Мне хотелось чего-то нового, чего-то, что смогло бы меня вдохновить, оживить и побудить созидать. Задумчиво сведя брови к переносице, я осторожно сменил пассаж и начал играть мелодию немного по-другому. Кивнув самому себе, я продолжил. Это определённо нужно показать Тому. Пока я не представлял, как настолько нежная мелодия может звучать вкупе с гитарами и барабанами, но я доверял брату на все сто процентов, ведь в этом плане у него совершенно точно есть чутьё.
Опустив пальцы на последний аккорд, я закончил играть и тут же схватился за ручку, чтобы записать то, что только что придумал, пока оно со свистом не вылетело из моей головы.
Словно по заказу, дверь гаража тихо приоткрылась, и в комнату вошёл Том, держащий в руке почти до краёв наполненный светло-коричневой жидкостью стакан.
— Привет, — бросил мне брат, сосредоточенный на стакане, который, по всей видимости, боялся уронить.
— Привет, — я улыбнулся, всем корпусом разворачиваясь к брату.
Солнце пришло, ярко осветив окрестности. Дождь отступил.
POV Том
10 Years – Fix Me
— Я тут принёс тебе персиковый холодный чай, — аккуратно поставив большой стакан с напитком, в котором бултыхались кусочки льда, на небольшой столик, я подошёл к электронному пианино, за которым сидел мой брат.
— Спасибо, — он обернулся и посмотрел на меня. — С чего такая забота? Со мной ведь уже всё нормально, Том, — Билл улыбнулся, обнажая белоснежные зубы и заставляя меня улыбнуться в ответ.
— Да просто так, — я пожал плечами, опираясь на инструмент. Не правда. Не просто так. Но разве я мог сказать, что чувство вины раздирает меня изнутри?
— Я тут кое-что придумал, — воодушевлённо произнёс близнец, ставя пальцы на клавиши пианино.
— Может, покажешь мне чуть позже? — я не дал брату начать игру, осторожно заговорив с ним.
— Ну... хорошо, — пробормотал он, снова разворачиваясь ко мне. — Ты хочешь о чём-то поговорить? — догадался Билл.
— Да... — протянул я, глядя себе под ноги. — Я хотел узнать у тебя подробности того... того вечера, — заметив, как взгляд брата медленно опускается, я покачал головой. — Прости, что напоминаю тебе об этом, но... я думаю, что должен знать, кто это с тобой сделал... — я закончил, но мои глаза по-прежнему изучали потёртый пол.
— Я не знаю никого из этих... — Билл незаметно сжал зубы, а затем продолжил. — этих людей. Кроме одного парня из школы.
— Стива Харриса? — спросил я, придавая своему голосу более непринуждённый тон.
— Нет. Стива Харриса там не было, — уверенно произнёс Билл, отрицательно качая головой. На несколько секунд о чём-то задумавшись, брат поднял на меня глаза и сощурился. — А почему ты спрашиваешь?
Внутри меня разыгралась паника. Я безумно боялся, что Билл сможет догадаться, что я причастен к тому, что произошло...
Судорожно сглотнув и натянув улыбку, я сказал:
— Так, просто спрашиваю.
Билл всё ещё смотрел на меня с подозрением, словно уже знает обо всём. Знает, но ждёт, когда я сам во всём признаюсь. Признаюсь, что по моей вине Стив Харрис сейчас в больнице и не может прийти в себя...
— Ладно, давай забудем об этом, — наконец, проговорил Билл и повернулся к пианино.
Я выдохнул, на секунду прикрыв глаза, но легче мне не стало.
— Ты пока ещё поиграй, выпей чаю, а я схожу в дом, а потом вернусь к тебе. Идёт? — я снова выдавил из себя улыбку, скрывая за ней всё, что сейчас чувствовал.
— О’кей, — Билл кивнул и взял в руки стакан.
Я медленно развернулся и вышел из гаража. Оглядевшись вокруг, я прошмыгнул на задний двор нашего дома и судорожно принялся искать в карманах штанов пачку сигарет. Я не курил, разве что иногда, когда выпивал с друзьями или сильно нервничал.... Как сейчас. Сейчас мне безумно хотелось вдохнуть в свои лёгкие никотин, который пусть медленно, но убивает меня.
Щёлкнув дешёвой зажигалкой, я подкурил сигарету и жадно затянулся. Прикрыв глаза и откинув голову назад, я медленно выпустил густой дым, который тут же растворился, словно его и не было. Я затянулся ещё раз.
Зачем же я только полез во всё это?! Зачем совершил такой опрометчивый и необдуманный поступок? Как мне простить себе то, что по моей вине человек находится при смерти? Стив Харрис, возможно, не лучший парень, но он не заслужил того, что сейчас происходит с ним...
Поморщившись от мыслей, которые не давали мне покоя, я снова сделал длительную затяжку.
Ради своего близнеца я готов на всё. И когда я увидел его после избиения без сознания, то даже и не задумывался, чем чревато моё поспешное решение отомстить его обидчикам. Но если бы были наказаны те, кто виноват... Я же наказал того, кто к этому не причастен. Пусть и не собственными руками, но от этого мне не легче. Никогда себе этого не прощу.
Докурив сигарету и подавив в себе желание достать из пачки ещё одну, я поправил на себе толстовку и направился в дом.
— Том, я тебя всюду ищу, — увидев меня на пороге дома, торопливо проговорила мама. — Пойдём, поможешь мне с картинами.
Я послушно кивнул и двинулся за родительницей на чердак. Когда я поравнялся с ней, она тихо пошмыгала носом и нахмурилась.
— Я не поняла, — она резко остановилась и упёрла руки в бока. — Ты что, снова курил?!
Я потупил свой взгляд и быстро облизнул губы, избавляя их от сухости. В горле также пересохло.
— Нет, — хрипло произнёс я, качая головой.
— Вот только не ври мне, Том! Только не ври! — закричала мама, тыча мне в грудь пальцем. Я поёжился. — От тебя за километр пахнет! Ты как ходячая табачная фабрика!
— Мама, только не начинай, — процедил я, поднимая на неё свой взгляд. — Мне сейчас не до твоих поучительных лекций.
— Да что ты говоришь?! — ошарашено выдохнула она, всплеснув руками. — Ты будешь учить меня, как воспитывать своих детей?
— Я не собираюсь ничему учить тебя, — вымолвил я, мечтая утонуть в своей широкой толстовке. — Но и ты не учи меня. Уже поздно.
Мама открыла рот, пытаясь что-то сказать, но тут же его закрыла. В её взгляде я прочитал... разочарование?
— Можешь идти, Том, — чётко проговорила она, больше не глядя на меня. — И не появляйся сегодня за ужином.
Я резко поднял взгляд на маму, а она продолжила идти в сторону чердака. Я остался стоять как вкопанный и смотреть ей вслед. Я только порчу всё вокруг. Жизни невинным людям, своему брату, своей маме... Я полное ничтожество.
Торопливо выходя из дома, я снова завернул на задний двор и, с силой пнув цветочную клумбу, которую мама старательно высаживала к лету, достал пачку сигарет и нервно сунул одну себе в рот. Никогда себя не прощу. Никогда.
POV Виктория
Stone Sour – Through the Glass