— А, связующее звено прибыло! Ну садитесь, Тамара Павловна, садитесь. Слышал о вашем учебном комбинате. Одобряю и благодарю за живое дело. Что касается экзаменов, не бойтесь: заставим создать комиссию. Лишь бы ваши рабфаковцы не ударили лицом в грязь. Усердно грызут гранит науки?
— Грызут-то усердно, — улыбнулась Тамара, — да вот трудновато им, Иван Александрович: одни в колхозе работают, другие военную службу несут.
— Без труда, говорят, не вытащишь и рыбки из пруда. И вам, знаю, нелегко. Зато люди получат аттестаты зрелости. Пусть не все, а половина из них выдержат экзамены — и то игра стоит свеч.
Из райкома Тамара вышла приободренной. Легко сбежав по ступенькам, увидела группу первоклассников. Одни из них были с ранцами за плечами, другие с портфельчиками в руках, — как видно, возвращались из школы. Неподалеку от здания райкома они прямо на тротуаре нарисовали мелом квадраты и, позабыв обо всем на свете, играли в классы. Тамаре тоже захотелось попрыгать на одной ножке, как в детстве.
— Разрешите, ребята, мне попробовать, — попросила она.
Дети послушно расступились. Белобрысый карапуз недоверчиво посмотрел на нее.
— Вы, тетя, в огонь можете попасть, — сказал он.
— Ну и что же?
— Сгорите…
— Не сгорю!
Она все-таки попрыгала на одной ножке, затем пошла своей дорогой. Ребятишки долго глядели ей вслед: чудная какая-то тетя.
Наконец наступили экзамены, длившиеся более недели. Принимали их в долговской средней школе. Тамара тоже была включена в состав экзаменационной комиссии. Сколько волнений и переживаний за каждого ученика было у нее! Ей казалось, что сама она держит решающие испытания, сама сидит перед строгой комиссией.
В присутствии посторонних ребята держались с Тамарой официально. Зато в коридоре, оставшись с нею наедине, сразу преображались. Вот подходит всегда тихий и сдержанный Антон Шурай. На этот раз на лице у него улыбка чуть ли не до ушей. Он осторожно, прямо-таки благоговейно протягивает большую, загрубевшую ладонь.
— Простите, Тамара Павловна, я не умею благодарить. Но поверьте слову: пока жив, всегда буду вас помнить!..
А вот Володя Клюшкин. На нем парадный мундир, пуговицы надраены до яркости белых звезд, подворотничок такой белый и подшит так ровно, словно Яша Гуревич аккуратно провел кисточкой вокруг шеи сержанта. Слегка прищелкнув каблуком о каблук, Володя рапортует, еле сдерживая ликование:
— Еще одна пятерка, Тамара Павловна, — по геометрии!
Затем откуда-то выпархивает Валя Пономарева, чем-то неуловимо похожая на Нину Захарчук. С разбегу уткнувшись лицом в плечо Тамары, она всхлипывает от радости.
— Четверка по алгебре, честное комсомольское, четверка! Тамара Павловна, миленькая, ведь я даже на тройку не надеялась…
Неужели эти радостно возбужденные юноши и девушки всего-навсего ее ученики? Нет, они для Тамары стали больше и дороже, чем ученики! Они стали ее младшими братишками и сестренками, за которых она теперь в ответе на всю жизнь. И куда бы ни разбросала их судьба по белу свету, она всегда будет помнить о них, первых своих выпускниках, беспокоиться о них, переписываться с ними.
День, когда официально объявили результаты сдачи экзаменов, был для Тамары одним из самых счастливых. Все, все без исключения успешно выдержали! Владимир Клюшкин, Кузьма Калашников и Антон Шурай по всем предметам получили отличные оценки. На торжества прибыл секретарь райкома партии Комлев. Он поздравил ребят с аттестатом зрелости, пожелал им и впредь быть такими же трудолюбивыми, требовательными к себе, настойчивыми.
В этот день выпускники буквально опустошили долговский цветочный магазин. Они принесли цветы прямо в школу и вручили их Тамаре Павловне. Радостно смущенная и немного растерявшаяся, «директриса» в обеих руках держала огромные охапки выращенной в оранжереях белой, как пена, сирени и не знала, как поступить, что сказать.
Матвей Трифонович, старый преподаватель русского языка и литературы, обеими руками потряс руку Тамары.
— Хороший дебют у вас, коллега, очень хороший. От души поздравляю, голубушка.
Так, нагруженная цветами, и прибыла Тамара в военный городок. Ее встретил Алексей.
— Чувствую, что в Долгово у тебя был триумф.
— Да, Алеша, был.
— Иди скорее, мать порадуй.
— Подожди, давай сначала зайдем в штаб-квартиру нашего бывшего учебного комбината.
Комната «комбината», из которой успели вынести классную доску, лишние столы и табуретки, показалась им пустой и неуютной, как сарай. Посреди комнаты как-то сиротливо стояли Федя Гарусов и Глаша. По-детски взявшись за руки, они озабоченно смотрели на потемневший потолок, потрескавшиеся и местами облупившиеся стены.