— Ну скажи, Яшенька!..
— Что тебе сказать?
— Учебная тревога-то?
На одну лишь секунду задумывается Яков Миронович.
— Нет, Маша, не учебная. Боевая тревога.
— Ой, миленькие мои!..
— Т-сс! Светланку разбудишь.
Майор бежит в роту, в свое родное боевое подразделение. Все светлее небо над Малыми Сосенками, и звезд на нем все меньше — остались самые крупные и яркие. Вот так и в мыслях Якова Мироновича: все второстепенное, будничное отступает куда-то на задний план, стирается; остается самое большое и важное, во имя чего и носит он, майор Лыков, двадцать пять лет военную форму. Увольнение в запас или переход на другую должность? Ни то, ни другое. Он должен сейчас находиться только здесь, на своем ответственном боевом посту.
«Буран»!.. Невольно вспоминается Якову Мироновичу страшное июньское утро 1941 года. Тогда он, курсант военного училища, проходил стажировку в пограничном гарнизоне. В то раннее утро стояла вот такая же тишина. Кто знал, что минуту спустя она взорвется войной?
«Буран»!.. Толя и Коля Ветохины очень смутно помнят, как полевод колхоза Иван Степанович Ветохин, их отец, уходил на фронт, как мать вместе со всеми односельчанами рыла противотанковые рвы. Совсем еще несмышленышами были тогда двойняшки. Потом уже, попозже, стало кое-что проясняться.
В сознании Коли рельефно и ярко запечатлелась такая картина. Мать стоит посреди улицы. Запрокинув голову и подняв руки, она глядит в небо, где воют немецкие самолеты, и дико, исступленно кричит: «Окаянные! Вы ответите за моего Ваню, ответите!» Маленькая бумажка, которую только что принесла колхозная почтальонша тетя Поля, трепещет в руке матери, как живая. И, как живые, шевелятся посеревшие почему-то волосы на непокрытой голове матери.
А Толя этого не помнит. Зато, как давнишний, но отчетливый сон, запомнилась ему эвакуация из родного села, телега, на которой везли его куда-то в осеннее ненастье. Мать шагает рядом, держась за край телеги; руки ее коричневые, в бугристых жилках. По грязной дороге бредут люди, коровы, овцы. А в стороне горят не то избы, не то скирды, и едкий дым, расстилаясь над дорогой, ест глаза…
Толя не прочь бы сейчас напомнить брату о том, что сохранилось в памяти о минувшей войне. Но он, Толя Ветохин, вместе с братом, вместе со своими боевыми товарищами оберегает мир от новой войны. Ему нельзя отвлекаться. Он позволяет себе лишь на один миг скосить глаза на Колю, который сидит у индикатора кругового обзора. Напряженно следя за светлыми точками импульсов, которые появляются на круглом экране, Коля докладывает данные о них на командный пункт.
Что это за самолеты? Нарушители границы? Нет, наши реактивные истребители, патрулирующие над побережьем Балтики.
«Буран» — это еще не война. Незваный гость может и не появиться в нашем небе во время дежурства братьев Ветохиных. А может, появится? Смотрите в оба, Коля-Толя!
Что это за точка у самого края экрана? Очень подозрительная точка. Условным шифром Коля сообщает ее координаты, высоту, направление и скорость движения. Без шифра это звучало бы так: к границам Советского Союза с северо-запада приближается неизвестный самолет. Летит он со сверхзвуковой скоростью на высоте двадцать тысяч метров.
Проходит всего несколько секунд, но они кажутся Коле часами. Наконец в наушниках слышится ровный, чуть с хрипотцой голос старшего лейтенанта Захарчука:
— Цель номер один… Вести.
И в нарушение правил служебных переговоров Захарчук добавляет шутливо:
— Ну, Николай, держитесь — будем сдавать экзамен на боевую зрелость.
— Есть! — односложно отвечает Коля.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вечером того же дня по радио было передано сообщение ТАСС. В нем коротко говорилось о том, что разведывательный самолет одной западной державы пытался на большой высоте проникнуть в глубь Советского Союза. Встреченный метким огнем наших зенитных установок, он повернул назад, но загорелся и упал в Балтийское море.
В «хозяйстве» майора Лыкова сообщение ТАСС комментировали с особым оживлением. Ведь это же они, боевые радиолокаторщики, помогли «снять» хищную птицу с заоблачных высот!
Братьев Ветохиных и рядового Гречуху, который работал с ними в одной смене, поздравляли, просили рассказать подробнее, как они «вели» вражеский самолет.
— Обычное дело, — пожимал плечами Коля, — «вели», как положено, без провалов…