— Ничего, и ты еще попадешься! Небось побольше моего из склада потаскал…
Позади вора и его конвойных, размахивая руками, семенили три или четыре тетки. Они тоже что-то кричали, не то в адрес Сеньки, не раз забиравшегося в их погреба и клети, не то в адрес Хорькова, у которого, как говорили, тоже «рыльце в пушку». Вокруг процессии, направившейся к правлению колхоза, вертелись вездесущие ребятишки. Васька Линьков тоже присоединился к шумной ватаге.
Сенька был несовершеннолетним, и его не судили. В тюрьму он угодил года три спустя. Был он тогда уже взрослым парнем, и конвоировали его милиционеры с револьверами. Красивое смуглое лицо с маленькими усиками, крутые колечки темных кудрей, озорные глаза — таким он запомнился Васятке Линькову.
Неизвестно, где Сенька Шурыгин отбывал наказание, но из села он исчез, как в воду канул. Встретился с ним Линьков неожиданно в армии. Еще находясь в карантине, услышал знакомый, с легкой картавинкой голос:
— Руки в карманы не совать, орлы! Вы тут бросьте мне гражданские привычки!
Резко повернулся: точно он, смуглый и курчавый Сенька Шурыгин. Военная форма сидела на нем ладно, на плечах сержантские погоны. Вот тебе и на…
Сержант Шурыгин не узнал земляка. Как-то после занятий Линьков сам подошел к нему, смущенно представился.
— Вот оно что! — обрадовался сержант. — Значит, отпрыск Ивана Данилыча? Ну, если в папашу пошел, должен из тебя хороший солдат получиться. У того вся грудь в орденах и медалях. Как он там на костылях-то удерживается?
— Жив-здоров.
— А Хорьков?
— Попался, осужден.
— Это самое интересное кино! — засмеялся сержант.
В манере держаться и разговаривать, посмеиваясь и слегка подмигивая, осталось у Семена Шурыгина что-то от беспризорщины, от его воровского прошлого. Никак не поймешь: серьезно говорит или подшучивает над рядовым Линьковым, над проворовавшимся Хорьковым, над самим собой. «Крепко держится блатная закваска», — подумал тогда Линьков.
При упоминании о прошлом Семен Шурыгин шевельнул черной бровью, вздохнул не то с печалью, не то с сожалением.
— Да-а, — протянул неопределенно, — пролетела наша юность… Ну ладно, земляк, будем служить вместе. Жаль, в мое отделение не попал — уж я научил бы тебя уму-разуму. Впрочем, мне в запас скоро.
Однако в запас сержант Шурыгин не ушел — остался на сверхсрочную службу. Его назначили заведующим продовольственным складом. И вот тут-то Линьков стал замечать, что земляк каждый вечер, а зачастую и в обед, прихватив с собой увесистый сверток, куда-то уходит. Сначала солдат заметил это случайно. Потом, чтобы проверить свои подозрения, облюбовал наблюдательный пункт И стал следить специально. Сомнений не оставалось: ворует подлый Шурыга! Видно, горбатого могила исправит…
Раскрытая книга лежала на подоконнике. На одной из ее страниц красовался рисунок: храбрый мушкетер, ловко орудуя шпагой, повергал своих врагов насмерть. И рядовому Линькову тоже предстояла схватка. Правда, не такая опасная, но все же. Победить хитрого Шурыгу не так-то просто.
Первым со склада вышел солдат. Он неловко обхватил половинку бараньей туши, которая была обернута полотенцем. За ним показался дежурный по кухне — с мешком. Замыкал «колонну» повар с бачком.
Линьков волновался. Его воображению рисовалось, как Шурыга ножом отхватывает кусок ветчины, как заворачивает в пергаментную бумагу сливочное масло. Что еще? Должно быть, тащит лавровый лист, гвоздику, корицу. Разные специи, поди, на кухню без весу выдал, себе натягивая. Теперь все добро заворачивает в бумагу, берется за ручку двери…
В этот момент на пороге склада показался заведующий. Даже удивился солдат — до чего же все точно предугадал! Сверток под мышкой у Шурыгина квадратненький, аккуратненький, как и следовало ожидать.
От внутреннего напряжения на лбу и на переносице у Линькова выступил пот. Ох, и трудное это дело — ловить расхитителей народного добра!
Лязгнул тяжелый замок. Шурыгин положил в карман ключи, огляделся по сторонам и направился к проходной. «Пора, Василий Иванович, — подбодрил себя Линьков. — Действуй решительно!» Сунул за ремень «Трех мушкетеров» и скатился по лестнице вниз.
Сержанта Шурыгина он догнал уже возле КПП. Тот смеялся, о чем-то оживленно разговаривая со старшиной, на рукаве у которого алела повязка. «Зубы заговаривает, — догадался Линьков. — Сейчас подойду, заявлю: «Товарищ дежурный по контрольно-пропускному пункту! Прошу задержать сержанта Шурыгина, у него краденые продукты». Тут главное не теряться».