Он хотел было спросить об этом у младшего сержанта, оказавшегося секретарем ротной комсомольской организации Ничипуренко, но не успел. Тот уже объявил, что слово имеет рядовой Аванесян.
К тумбочке, заменявшей трибуну, подошел невысокий, но плотный солдат. Коротко остриженные волосы на его голове были черны. Взглянув на Николаева, солдат начал рассказывать о том, как он стал метким стрелком, кто ему помогал в этом.
Следом за Аванесяном выступили другие воины. И каждый высказывал немало ценных мыслей. «Хорошо ребята подготовились», — с удовлетворением отметил Николаев. Смущение, охватившее его в первые минуты, исчезало по мере того, как он с интересом прислушивался к умным и содержательным речам воинов. Многое из их личного опыта показалось ему настолько ценным, что он решил кое-что записать. Но когда вынул из кармана гимнастерки маленький блокнот и авторучку, ораторы неожиданно начали смущаться. Поглядывая на гостя и полагая, очевидно, что он не согласен с ними, оговаривались.
— Если я ошибаюсь, меня товарищ Николаев поправит…
— Возможно, у ефрейтора Николаева иной метод тренировки…
— Товарищ Николаев, может быть, со мною не согласится…
Один из солдат, высокий блондин с раздвоенным подбородком, сослался на статью ефрейтора, напечатанную в окружной газете. Получалось так, что из этой статьи солдаты почерпнули очень много полезного и поучительного.
«Зачем он приписывает мне то, чего в моей статье не было, — мысленно возмущался Николаев. — Я в своей статье писал об изготовке к стрельбе. Ни о наводке оружия в цель, ни о поправках на ветер я ничего не писал. О том, как перезаряжать оружие, не упуская цели из поля зрения, у меня тоже не сказано ни слова. Выдумывает товарищ!»
— Не писал я этого! — не выдержав, воскликнул он.
— Как же так? — растерялся солдат. — Я читал внимательно. Значит, не совсем правильно понял, простите…
Младший сержант приписал к списку выступавших: «Николаев». Придвинул ефрейтору список, сказал негромко:
— Сейчас вам даю слово.
— Товарищ младший сержант, — снова смутился ефрейтор, — что мне говорить? Все здесь сказано хорошо. Я не такой уж большой специалист по стрельбе… И говорить не мастер…
— Не скромничайте, ефрейтор, не скромничайте! Скажите, как умеете.
«Ну, поскольку уж попал в такой переплет, — подумал ефрейтор, — надо до конца марку держать!» Охваченный чувством какой-то веселой приподнятости, он вышел из-за стола. Десятки любопытных, ожидающих глаз смотрели на него. А он стоял такой простой и обыкновенный: лицо покрыто густым загаром, нос слегка облупился…
— Товарищи, — начал ефрейтор Николаев и, словно ища поддержки, стиснул край тумбочки, — меня тут, прямо скажу, сильно перехвалили. Многие из вас в стрелковом деле мне очков набьют. Это я верно говорю. Некоторые замечания тут были очень ценные. Я кое-что записал, обещаю товарищам по роте передать. Что касается моего личного опыта, скажу сейчас немного…
Солнце, выглянув из-за ветвей, бесцеремонно уставилось в окна. В его лучах, как настоящие рубины, загорелись искусно сделанные из цветного стекла звезды на макете кремлевских башен. На некрашеном сосновом полу, вымытом до желтизны, солнечные лучи выделяли светлые квадраты окон. В помещении было хорошо и по-домашнему уютно. Обстановка располагала к тому, чтобы беседовать запросто, по-товарищески. Ефрейтор увлекся и подробно рассказал о том, как он овладел мастерством меткой стрельбы.
Судя по дружным аплодисментам, снова вспыхнувшим в комнате, его выступление всем понравилось.
— А теперь, — обратился к нему младший сержант Ничипуренко, — мы попросим вас практически показать свое мастерство. Вот тут солдаты однообразием наводки интересуются.
Не успел ефрейтор ответить, как из угла придвинули заранее приготовленный станок для наводки. Учебная винтовка была нетуго закреплена на нем. Кто-то приколол кнопками к стене чистый лист бумаги. Рядовой Аванесян с готовностью стал у этого листа, держа в руках указку.
— Ну что ж, — улыбнулся ефрейтор Николаев, — назвался груздем, полезай в кузов. Попробую!
После того как он навел три раза, листок откололи и пустили по рукам. Солдаты с восхищением смотрели на него: все три точки наводки на нем слились в одну, и никакого треугольника начертить было невозможно.
— Вот это однообразие наводки! — говорили солдаты.
Потом Николаева попросили показать приемы перезаряжания, спуска курка. И здесь гость показал уверенность, быстроту и четкость действий. Что и говорить: мастер своего дела!