МАЙОР ПУГАЕТ ТРУДНОСТЯМИ
Командира роты Тамара представляла почему-то громоздким человеком с черными усами. Он оказался совсем не таким. В канцелярии роты Званцевых встретил невысокий, сухощавый офицер со светло-каштановой шевелюрой и глубокими залысинами. Правда, усы у майора Лыкова имелись — под большим горбатым носом торчал жесткий рыжий пучок.
— Что же это вы, други милые, — глуховатым баском заговорил майор, — лазаете по пескам, а я машину гоняю туда-сюда… Вот тоже мне туристы-путешественники! Майор журил прибывших без улыбки, как будто по-настоящему, но светлые глаза его смотрели весело и пытливо. На бледном, как видно, плохо поддающемся загару лице майора было написано: «А ну, посмотрим, какого замполита мне бог послал».
Проверив документы Алексея, майор Лыков еще раз быстрым, оценивающим взглядом окинул «туристов». Обратил внимание на покрытые густой пылью модные туфли Тамары. И вдруг, хитро подмигнув Алексею, наклонился к Тамаре, сидевшей у аляповатого письменного стола, похожего на высокий сундук:
— Скажите, Тамара Павловна, откровенно: вы небось своего маленько пилили? Не сумел, мол, такой-сякой, остаться в городе, согласился ехать в какую-то дыру… Было такое дело, а?
— Было, — засмеялась Тамара, — не буду отрицать.
— Вот видите! Все вы, женщины, одинаковы… Но чур, договор: поскольку прибыли, шума не поднимать! Предупреждаю заранее, что у нас тут нет ни театра музкомедии, ни косметического кабинета, ни ателье мод, ни универмага…
— Хорошего же вы мнения обо мне, товарищ майор! — в шутку рассердилась Тамара.
Словно не расслышав ее слов, майор продолжал перечислять неудобства жизни в крошечном военном городке — и скучно здесь, в особенности молодежи, и квартиры не ахти какие, и песок во время еды на зубах хрустит…
Жизнь в Малых Сосенках командир роты обрисовал в самых мрачных красках. Алексею было ясно, что он испытывает не столько Тамару, сколько его самого. Он понял, что о главных трудностях — трудностях, связанных со службой, командир роты хотя и не упоминает в присутствии женщины, но подразумевает их.
— Напрасно вы, товарищ майор, пугаете мою жену, — сказал Алексей, — она не робкого десятка. Член партии она.
— Член партии? — живо переспросил майор. — Это несколько меняет положение вещей. Надеюсь, что вы, Тамара Павловна, возглавите тут нашу женскую команду, а?
— Вы переоцениваете мои способности, — запротестовала Тамара.
— Значит, робеете?
— Конечно робею. Вы таких страстей наговорили, что я, должно быть, сразу отсюда сбегу.
— Сбежала одна… Приехала, хвостом повертела и сбежала. Ну что ж, насильно не держим. Только я не пугаю, Тамара Павловна. Все это, как говорится, объективная реальность. — Майор снова озорно подмигнул Алексею. — Впрочем, я зря агитирую — муженек у вас политработник и провал, очевидно, соответствующую разъяснительную работу. Провел, старший лейтенант?
— Женщинам трудно разъяснять, — сказал Алексей.
Он взял со стола удостоверение личности, которое предъявлял майору вместе с предписанием, положил его в карман гимнастерки. Неторопливо застегнув карман, разгладил ладонью завернувшийся уголок клапана. В его несколько медлительных движениях чувствовалась спокойная уверенность, привычка делать все основательно, не с кондачка. Это понравилось майору.
— Вы, други милые, не верьте всему, что я наговорил. У нас не так уж плохо. Вот обживетесь — сами увидите. На Курилах люди живут и вполне довольны — край-то один, советский… А тут, можно сказать, дача. Колхоз рядом, до узловой станции рукой подать. И народ у нас хороший.
— Если народ хороший, работать легче, — заметил Алексей.
Майор Лыков нервно прихлопнул крышку чернильницы, шумно вздохнул.
— Не все, старший лейтенант, хорошие, в том-то и дело, что не все!..
— Трудные солдаты есть?
— Что солдаты!.. Офицеры есть трудные. Ты к нему и с той стороны, и с другой — и никак, скажи на милость, не подойдешь. Познакомитесь и с такими…
Прищурясь, майор некоторое время задумчиво смотрел в одну точку. И вдруг встрепенулся:
— Ну ладно, други мои, соловья баснями не кормят. О делах служебных, старший лейтенант, мы подробно будем толковать потом. А сейчас вам надо с дороги отдохнуть, затем потихоньку устраиваться. У вас что же: все богатство в этих двух чемоданах?
— Нет, кое-что осталось в Солнечном, камере хранения, — ответил Алексей, потирая на широком лбу красную полоску — след от фуражки.