— Служу Советскому Союзу!
Я снова стою в одном строю с товарищами. Это мой второй орден Красной Звезды. Что испытываю я сейчас? Радость? Да. Гордость? Конечно. Но и грусть… Обвожу взглядом строй полка. Плотной, уверенной стеной стоит он. Но сколько товарищей, из тех, кто стоял и этом строю в день организации полка, не дожили до сегодняшнего дня. Остались в ленинградской земле в братских могилах экипажи Тараса Кобзева, Бориса Тация, Федора Гаранина. А сколько ребят взорвались и сгорели в небе, сколько упали за линией фронта?!
Плывет мимо меня полковое знамя. Мы стоим, преклонив колени. Тяжелый шелк в лучах солнца отливает алым светом…
Глава девятая
Плывет под крылом родная земля. Чем дальше ни юг, тем ярче зеленеют луга и поля, рощи и леса. Отсюда, с высоты, следов войны почти не видно, а ведь прокатилась она огненным валом здесь дважды — сначала к востоку, потом к западу. Мысли мои обгоняют Ли-2, рвутся вперед. Потому что летим мы в Воротынск, под Калугу, в места близкие и дорогие моему сердцу. Война тоже прошлась по ним, принеся и горе и разруху. Как-то там живут теперь мои родные, тетушка, сестра? Что с нашей деревней Лыково?.. Я понимал, что понапрасну тревожу свою душу — война не закончилась, к ним я не попаду, но мне очень хотелось этого. Да что говорить, может быть, самой желанной наградой на фронте был отпуск домой. Давали его в редких случаях, за героические дела, а что такого героического сделал я?
В Воротынске снова навалилась работа, оттесняя заслоняя собой мысли о доме, о семье. На общеполковом открытом партийном собрании подвели итоги боевых действий полка на Ленинградском фронте с декабря 1943 года по май 1944-го. Состоялся обобщенный разбор работы технического состава полка за эти пять месяцев. Накопленный опыт внимательно изучали молодые летчики, штурманы и авиаспециалисты, прибывающие с пополнением. Что ж, им есть, что изучать…
Работаем с раннего утра до темноты. Погода стой совсем не майская: холодные ветры то и дело гоняю дождевые тучи. Живем в самолетах. Мокрую одежду сушим у костров. Спать приходится на металлическом полу, летчики спят прямо в своих креслах.
Спешим. Все настойчивее ходят разговоры о перебазировании на другой аэродром, поближе к линии фронта. Самолеты, которым нужен средний восстановительный ремонт, отправляем в дивизионные ПАРМ-10 под Калугой, остальные работы на машинах ведем сами. Особого внимания требуют двигатели с предельно большими допусками, которые получаем с ремонтных заводов. Гарантийный ресурс им редко по плечу, да и дефекты в полетах, как правило, поставляют они. Потому работу с такими движками доверяем только опытным мастерам — авиатехникам и механикам, да и то под контролем старших техников отрядов или борттехников. Это не перестраховка, это единственно возможный путь к надежной работе всех систем и агрегатов столь сложной машины, как самолет. Только отличные знания, богатый опыт, внимательный и придирчивый ни взгляд работников технической службы могут уберечь экипажи от многих неожиданностей в воздухе. На войне ведь их хватает и без подвохов со стороны самих Ли-2. Была и еще одна причина для того, чтобы с особой тщательностью готовить, проверять и перепроверять материальную часть полка.
Однажды, когда я с Милюковым и Родиным заканчивал проверку работы гидравлики на машине Щуровского, подошел Б. П. Осипчук. Поздоровался. Поговорили о делах. Уже уходя, командир полка сказал:
— Будьте повнимательней. Война в лесные края переметнулась. Там нам работка найдется. И не простая работка…
— Если вы имеете в виду партизан, так нам не приникать, — улыбнулся Родин. — Дело-то знакомое.
— Думаю, события развернутся так, что нашего опыта окажется маловато. Будем добывать новый. Но машины для этого должны быть сверхнадежными, — сказал Осипчук. — Потому и прошу вас о тройной бдительности.
Поздним вечером, укутавшись в чехол для двигателя, я лежал в хвосте фюзеляжа. Не спалось. Весь день шел дождь, с сырой земли тянуло холодом, и меня слегка знобило. Не заболеть бы, подумал я. Сейчас это совсем некстати. Осипчук ведь просил…
Мысли вернулись к разговору с командиром полка. Да, опыт полетов к партизанам у экипажей нашего полка есть. Впрочем, если быть точным, — только у самых опытных экипажей. Неопытных на такую работу не вышлешь. Нужно пройти линию фронта и за сотни километров от нее, в глуши лесов, вдали от населенных пунктов, темной, а то и дождливой ночью отыскать партизанские костры, определить, не ловушка ли фашистская, приземлиться. И это при наличии лишь карты компаса, часов и указателя скорости. Даже радиокомпас летчикам не помощник — радиостанции в отряде коротковолновые и маломощные и в качестве приводные радиостанций не годятся.