— Заслушался? — улыбнулся Савонов, увидев, что я не сплю. И без всякого перехода:
— Из новых машин есть готовые к вылету?
— Есть, — сказал я, натягивая сапоги. — У нас все готово.
— Тогда пойдем, Николай, переключимся на другую музыку. Послушаем гул Ли-2, а заодно посмотрим, как новые орлы летать умеют.
У палатки стояли летчики из пополнения. Совсем мальчишки. «Черт побери! — подумал я. — Когда же все это закончится?! Ведь у этих пацанов еще молоко на губах не обсохло…»
— Пошли, — сказал я и повел пополнение к новому Ли-2. В ту ночь я больше не слышал соловьев. После двадцати двух посадок на востоке уже вовсю сияло солнце.
— Ну что ж, — подвел итог Савонов, когда последний из новичков поставил машину точно на колодки и затих шум винтов. — Летать вы умеете. Теперь воевать надо учиться.
Кто-то из ребят весело хмыкнул. Савонов устало оглядел их, но не сказал ни слова. В его взгляде я уловил грусть. Они уехали, а мы с Милюковым и Родиным долго смотрели им вслед.
— Веселые ребята, — сказал наконец Родин. — Тем горше слезы будут…
Когда мы закончили послеполетный осмотр, ко мне подошел борттехник старший техник-лейтенант Леонид Шведов из экипажа Алексея Смирнова.
— Не поможешь, Коля? — отозвал он меня в сторону. — Что-то начинка при болтанке барахлит.
Начинкой он называл фотоаппаратуру, которая стояла на его Ли-2. Из-за нее к экипажу Смирнова отношение особое. Самолет-фотограф — хуже доли не придумаешь. Он должен, помимо бомбометания, вести фотосъемку и воздушное наблюдение за боевой работой остальных Ли-2, привозить пленки, на которых были бы именно те объекты, что интересовали командование полка. Чтобы выполнить эти задания, надо точно выдерживать курс, высоту, скорость полета, даже тогда, когда все зенитки врага сосредоточивают на тебе огонь, потому что ты идешь последним над разбитым объектом. И вся злость и ненависть врага — тоже тебе.
Самолетом фотоконтроля командовал старший лейтенант Алексей Михайлович Смирнов, прибывший в полк в марте 1943 года после окончания школы летчиков. К удивлению ветеранов полка, он очень быстро в совершенстве овладел машиной. На Курской дуге и Ленинградском фронте проявил себя настолько хладнокровным мастером летного дела, что ему решили доверить завершать боевую работу над целью. И никого уже не сбивала с толку его постоянная улыбка — в небе он был молчалив, сосредоточен, спокоен, уверен в себе и экипаже в самых рискованных ситуациях. Я мог бы сказать, что он, кроме цели, ничего не видел, но это было не так. Когда в тебя стреляют, ты видишь это, чем бы ни был занят…
Под стать командиру подобрался и экипаж: второй летчик младший лейтенант Владимир Матухно, опытный, хладнокровный пилот; штурман старший лейтенант Николай Крейзо, не терявший ориентировки в любых передрягах; стрелок-радист старшина Николай Полянцев, удивлявший всех тем, что ни разу не потерял радиосвязи с полком; воздушный стрелок старшина Владимир Юрин, чью грудь украшали ордена Славы, Отечественной войны II степени, Красной Звезды…
Весь день колдовали инженер и техники по спецоборудованию, мы со Шведовым над нежным и хрупким оборудованием, но своего добились — ни одного отказа при весьма примитивных наземных испытаниях. И тем самым словно подвели черту под передышкой, столь редкой и столь желанной на войне. 102-й Краснознаменный полк АДД включился на полную мощь в работу на Белорусском направлении.
Глава десятая
В ночь на 13 июня все годные к полетам Ли-2 нашего полка легли на курс к аэродрому в Бобруйске. Отлично защищенный средствами ПВО врага, он представлял собой крупную, но труднодостижимую цель. Первыми взлетели четыре экипажа, ведомые капитаном П. И. Фурсовым на подавление средств ПВО, освещение и поджог цели. За ними — остальные.
После возвращения из боя состоялся разбор полетов у командира на КП полка.
— Большинство экипажей выходили на цель и бомбили правильно. — Контрольный разбор вел заместитель командира полка Н. В. Савонов, и в его голосе еще слышалось напряжение боя. — Видел пожары и четыре мощных взрыва в центре цели, летное поле разрушено…
Грамотно действовал старший лейтенант Поляков. От попадания снаряда левый двигатель загорелся еще на подходе к цели. Экипаж не дрогнул, с курса они не сошли, отбомбились, затем на скольжении сбили пламя. Молодцы!