— Вольно! — командует Грушецкий, а потом говорит: — Товарищи! Прежде всего хочется от души поздравить вас со счастливым освобождением из фашистской неволи. Такое, как случилось с вами, бывает не часто! Посмотрите друг на друга — наши дети и бойцы, оказавшиеся в плену, и вы поймете, что фашисты хотят уничтожить не только наше настоящее, но и наше будущее… Вероломно нарушив договор с нами, гитлеровцы воспользовались преимуществом внезапного нападения. Они дошли до Москвы. А сейчас их там бьют. И здесь, далеко от Москвы, их тоже бьют. Мы будем их бить до тех пор, пока не разобьем.
— Товарищи! — завершаю я разговор. — Сейчас мы направим вас в соседнее село. Здесь оставаться нельзя. Налетит вражеская авиация, и вы можете погибнуть…
— Товарищ, подполковник! — громко обращается ко мне кто-то из колонны бывших пленных. — Мы просим немедленно зачислить нас в армию! Будем драться с фашистами до последнего вздоха!
— Молодцы! Правильно! — раздались голоса из группы молодежи.
— Спасибо, сыночки! — сказала пожилая женщина.
— Хорошо, товарищи! — заверил я их. — Отдохните, а завтра вами займутся!
Невдалеке от меня стоят старые дружки Подкопай и Попов-Печор.
— Вот не хотел бы попасть в их положение, — говорит Подкопай, — и стыдно, и обидно…
— Смотри сколько их, — говорит Попов-Печор. — Наверное в окружение попали, а выйти не удалось…
Колонна проходит мимо жителей. Внимательно смотрят они на освобожденных из плена.
— Мама! — раздался чей-то голос.
Пожилая женщина инстинктивно бросилась вперед. В двигающейся колонне она увидела худенького паренька.
— Иди, Алеша! Иди, сынок! — И замахала прощально рукой.
Было холодно. По земле неслись снежные комья.
Завершался сорок первый год.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ВЕСНОЙ 1942-го
В январе 1942 года приказом народного комиссара обороны 87-я стрелковая дивизия за проявленный в боях с немецко-фашистскими захватчиками массовый героизм, дисциплину и организованность была преобразована в 13-ю гвардейскую. 96-й стрелковый полк, которым я командовал, стал 39-м гвардейским.
Примерно через месяц, в конце февраля, меня назначили командиром 190-й стрелковой дивизии, формировавшейся в Сталинграде. После девяти месяцев пребывания на фронте многое в тылу показалось мне непривычным. Вокруг тихо, нигде не стреляют, работают клубы, кино, театры. Жизнь идет своим чередом.
В Сталинград я прибыл в первых числах марта. День выдался ненастный. С Волги дул пронизывающий ветер. Фронт был еще далеко, и город, казалось, жил обычной жизнью. Но напряжение чувствовалось во всем — в длинных и молчаливых очередях, в суровом облике спешащих людей, в круглосуточной работе фабрик и заводов…
В то время личный состав воздушно-десантных войск носил лётную форму одежды. Когда мы вели бои под Киевом, немцы даже пустили слух о том, что в Красной Армии уже нет пехоты, а вместо нее воюют летчики. На фронте, за время после переформирования 6-й воздушно-десантной бригады в стрелковый полк, я так и не успел обзавестись общевойсковой формой. И командующий войсками округа генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко встретил меня несколько удивленной репликой: «Летчик, а назначен командиром стрелковой дивизии». Недоразумение быстро рассеялось, когда я доложил генералу, что прибыл с должности командира 39-го гвардейского полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии.
Расспросив о положении на фронте, в каких операциях довелось участвовать, командующий дал ряд указаний о комплектовании дивизии, которое только начиналось. Чувствовалось, что это не первоочередное формирование.
Дни тянулись медленно. После напряженной фронтовой жизни мне было не по себе. Неожиданно меня вторично вызвали в Москву и назначили командиром 25-й гвардейской стрелковой дивизии, формировавшейся в Калининской области.
…Вместе с комиссаром дивизии полковым комиссаром Е. В. Бобровым едем представиться и решить ряд служебных вопросов к секретарю Сонковского райкома партии и председателю райисполкома. Вторая половина дня. Апрельское солнце по-весеннему освещает одноэтажные деревянные дома, булыжную мостовую, длинные очереди людей у редких магазинов.
В небольшом, обставленном старой мебелью кабинете, худой и усталый секретарь райкома Дмитрий Антонович Скворцов. Рядом с ним коренастый брюнет, председатель райисполкома Александр Иванович Орнадский. Они встают и делают несколько шагов навстречу. Мы представляемся, потом усаживаемся. Я достаю папиросы и кладу их на стол. Дмитрий Антонович пододвигает пепельницу.