Она сидела и мрачно размышляла о том, какие следующие шаги ей бы стоило предпринять. Искать Мартина или продолжить методично обходить всех Мюли в Лондоне… Мимо неё туда-сюда сновали волшебники разной степени одетости. Было душно, влажно, пахло стандартным министерским гелем для душа, а по полу стелились белые клубы пара. Обычно Гермиона ждала, когда основная масса коллег примет душ и переоденется, но последнее письмо всё-таки заставило прислушаться к инстинкту самосохранения. В толпе было шумно, но спокойно.
Из душевых выплыл почти голый Кормак в одном маленьком махровом полотенце на бедрах. Он приземлился рядом с ней, широко расставив ноги, совершенно не заботясь о том, какой вид на его яйца открывался всем проходящим мимо.
Гермиона судорожно сглотнула, решив, что ни за что в жизни не станет застёгивать ремешки туфель, а если надо будет, то пойдёт с расстёгнутыми.
— Герм, ты чего покраснела? — Маклагген приподнял брови и посмотрел на её пальцы, судорожно застёгивающие последние пуговички у горла.
Хорошо она хоть юбку успела надеть.
Женскую раздевалку Пожиратели смерти уничтожили ещё во время посещения Отдела тайн. Оставалось только гадать, стало ли это спонтанным разрушением или просто чем-то их половина не угодила. Так или иначе, но чинить помещение было некому. Поэтому все стажёры переодевались в одной большой комнате. Хотя это никого и не беспокоило. Главное, душевые кабинки установили раздельные, а общая раздевалка — не страшно.
За три года войны Гермиона привыкла переодеваться в многолюдных местах с толпой незнакомых волшебников, в тесных помещениях с малочисленным отрядом и в маленькой палатке наедине с Гарри и Роном. Она уже больше не прикрывала себя руками и не просила всех в комнате отвернуться. Её даже не смущали общие осмотры целителями и полуобнажённые тела коллег рядом. За время войны к такому привыкли все, и это даже стало нормальным. Чего стесняться? Особенно когда окружающим абсолютно всё равно, что у тебя под одеждой и подобран ли в тон комплект белья.
Но не с Кормаком.
Он всегда смотрел на неё по-другому. И от его взгляда хотелось бежать, трусливо поджав хвост, словно собака. Гермиона совсем не знала, как нужно вести себя с мужчинами, когда они внезапно начинали в ней видеть девушку. Она всегда невольно краснела, что-то мычала, неловко меняла тему разговора и прикидывала, куда бы спрятаться. И глубоко в душе даже считала, что просто не создана для флирта, как Джинни или Лаванда. Но при этом ей всегда было комфортнее в мужской компании. С мальчиками всегда проще и, что уж там, веселее. А вот эти все ужимки, томные взгляды из-под ресниц и глупые улыбочки — просто не для неё.
Она будто бы пропустила на войне ту часть жизни, когда девушки флиртуют, наряжаются на свидания, заигрывают с парнями и строят глазки. Гермиона этого не умела и не хотела. Ей казались несусветной глупостью все эти околосексуальные игры, да и сам секс на деле оказался ничем не примечательными фрикциями. Одним словом, сплошное разочарование и пустая трата времени.
— И вовсе не краснею! — поспешно заверила она, пока Кормака не понесло дальше.
— Смотри, как я прокачал косые мышцы. М-м-м? Потрогай, — парень провёл рукой по напряжённому прессу, и Гермиона зажмурилась. Мерлин, последнее, что она хотела, — это щупать Кормака. Никогда и ни за что.
— Маклагген, я не буду тебя трогать!
— Ну, давай же, — он взял её за запястье и потянул к себе. От его тела веяло жаром и приятно пахло ягодным мылом.
— Нет! — она выкрутилась из цепкой хватки и отодвинулась подальше.
— Ты стесняешься? — парень хитро прищурил глаза, и Грейнджер нервно сглотнула, подбирая слова. Нужно было что-то такое ёмкое и яркое, чтобы раз и навсегда объяснить Кормаку, что она не будет этого делать. На ум приходило только слабое «чтоб тебя глизень сожрал» и вялое «отвали», что для Маклаггена было, как жужжание комара над ухом. Казалось, легче согласиться.
К большому её облегчению к соседнему шкафчику подошёл Оливер. Хотя напоминал он больше болотного духа, зачем-то вылезшего из привычного места обитания. Его одежда целиком была в комьях грязи, веточках и травинках. Пахло от него примерно так же: сырой землёй и затхлой тиной. Где его так угораздило, оставалось непонятным — на улице давно стояла жара, и о дожде можно было только мечтать. Оливер стянул через голову грязную, пропитанную кислым потом водолазку и метнул её в Кормака. Снаряд с влажным шлепком врезался в голый участок тела.
— Смотри! — Вуд удивлённо распахнул глаза, будто бы случилась ужасная неожиданность. Его водолазка оставила тёмно-коричневый отпечаток на теле друга. — Ты снова испачкался, — Оливер состроил наигранно-расстроенную гримасу, словно он крайне сожалел.
— Ну ты и придурок, — Маклагген брезгливо скривился, подскочил и быстрым шагом направился к душевым.
Гермиона радостно выдохнула и нагнулась, чтобы застегнуть туфли.
— Ты мой ангел-хранитель! Эй!
В неё полетели кусочки грязи и веточек. Оливер подпрыгивал на месте, вытряхиваясь из узких штанин. Гермиона закрылась руками от летевших в её сторону чёрных комков.
— Прости, — Вуд наступил на штанину голой ногой и высвободил вторую. — Кстати, тебя Смитерс искал, самолично по полю вышагивал. Ты бы видела как он кривился, когда Камилла не смогла перелезть через стену и свалилась прямо к его ногам! Сказал зайти тебе к нему, как закончишь.
И без того мрачное настроение скатилось в бездну. Гермиона задумчиво посмотрела в лицо друга. Тот уже стянул последний носок и стоял в одном белье, с любопытством разглядывая дырку на штанине. Мимо них прошёл Темпест в крохотном полотенце и добродушно помахал рукой, они синхронно кивнули ему в ответ.
— Что Смитерсу может быть надо? — наконец спросила она, так и не найдя весомых причин для столь внезапного вызова.
Оливер пожал широкими плечами и сложил все вещи в самоочищающийся отсек шкафчика. Магия вспыхнула, деловито загудела, и уже через пару секунд его форма снова приобрела идеальную чистоту, но осталась всё такой же дырявой.
— Скорее всего, ещё чем-нибудь нагрузит. Ты же сама знаешь: ищет Смитерс — жди беды.
— Ох, Мерлин.
Оливер прав. С этим стоило покончить как можно скорее. Вряд ли бы ситуация для неё могла стать хуже, чем уже была. Хотя нет, могла: её могли перевести к другому аврору, выгнать со стажировки, заставить писать дополнительные отчёты или, о, Мерлин, дежурить в приёмной. Она наспех завязала волосы в тугой хвост и вскочила на ноги.
— Если не вернусь через полтора часа, высылай спасательную группу.
Оливер задорно хохотнул:
— Пришлю к тебе Кормака.
Гермиона грозно сверкнула глазами и быстрым шагом направилась прочь из раздевалки. Внезапный вызов к начальству никогда не сулил ничего хорошего. Почему-то ей казалось, что он каким-то образом узнал про пропавшие у Мартина документы, провёл расследование и нашёл преступника. Преступницу. И сейчас он будет громко, драматично, с позором выгонять её из аврората.
Она так спешила, что не заметила, как налетела на новенького стажёра. Каблук предательски подвернулся, Гермиона потеряла равновесие и неуклюже взмахнула руками. Она наверняка бы упала, если б новенький не придержал её рукой.
Грейнджер задержала взгляд на чёрном пятне пожирательской метки и брезгливо поджала губы. По её телу пробежали отвратительные мурашки. Она была возмущена до глубины души, что к ним в аврорат приняли бывшего сторонника Реддла. Пусть и проверенного Веритасерумом и их штатным легилиментом. Но всё же. Ему место в Азкабане, а не здесь, с ними. Какой из него аврор? Она небрежно оттолкнулась от него и смерила недовольным взглядом. Будто бы это он был причиной её падения.
Худой, невысокий, рыжий. Он всегда ходил с закатанными рукавами, специально выставляя свою метку напоказ, почти ни с кем не общался и вежливо отвечал на все выпады в свой адрес. Иногда казалось, что свои в большей степени вели себя, как животные, чем этот. Но несмотря ни на что, он ей не нравился. Гермиона недовольно одёрнула руки и, не поблагодарив, устремилась дальше.