Вогель остановил на Натане холодный взгляд.
— Умничаешь, да? Смешно. Ты бы многого добился, если бы не ленился и не решил торговать жопой.
— Я хотел сделать больше. А ты все испортил, — вырвалось у Натана.
Глядя в лицо монстру, которого он так долго боялся, Натан ощутил уверенность и спокойствие, когда осознал, что, несмотря на все ужасы, он умудрялся смотреть Вогелю в глаза.
У Вогеля за спиной Роберт, не сводя с Натана взгляда, молча качал головой, а вот руки опасно побледнели. Натану надо привлечь внимание к себе, чтобы Вогель больше не причинил вреда Роберту.
— Наверное, другие эскортники тоже хотели от жизни большего. А ты отнял у них шанс осуществить мечты.
Вогель стиснул зубы, на скулах заходили желваки. Заговорил он не голосом доброго, но строгого дядюшки. Он злобно зашипел, как змея, вдруг научившаяся говорить:
— С чего бы я должен верить, что проститут будет держать рот на замке? Людей вроде тебя надо убирать, как только вы становитесь не нужны.
Вогель хмуро обернулся на хрипло застонавшего Роберта.
— Завязывай, Вогель... Посмотри на него. Он до ужаса запуган. Он никогда не заговорит.
Роберт делал неглубокие вдохи, которых, судя по огромным габаритам, ему не хватало. Он побледнел, на щеках горели пятна румянца, глаза немного остекленели, словно он с минуты на минуту потеряет сознание.
Вогель встал.
— С тобой-то он заговорил. Кому еще ты протрепался, а?
Вогель дал Натану такую хлесткую пощечину, что он ударился головой о каркас кровати. В ушах загрохотало, на миг все быстро закружилось, к горлу подступила тошнота.
— Никому!
— Может, поболтаешь со мной, старый педрила? — произнес Роберт разбитыми губами.
В комнате повеяло холодом. Вогель застыл, вдруг потеряв интерес к Натану, а затем спокойно взял лампу с прикроватного столика, двигаясь так, будто он гораздо моложе.
Он ринулся к Роберту и вмазал импровизированной дубинкой по виску. Стул с треском рухнул на пол. Натан вздрогнул, будто треск издали его кости.
Роберт приглушенно застонал, прижав колени к груди. Он сучил ногами, пиная воздух, словно больше не мог сдерживать боль.
— Это я педрила? — огрызнулся Вогель и плюнул в Роберта. — Думаешь, я не врубаюсь, что здесь происходит? Ты его пялишь. И не только, раз считаешь его жизнь дороже своей.
Остолбеневший Натан, испытывая мучения, посмотрел Роберту в налитые кровью глаза. Если бы он только мог сообщить, что помощь уже в пути, и дать Роберту понять, что страдания того стоили.
— Разуй глаза. — Вогель крутанулся на пятках и подошел к Натану. — Этот молодой кусок дерьма будет вести себя любезно со всеми, кто платит. В тебе нет ничего особенного. Ты просто спасал его от меня.
Он схватил Натана за волосы и прижал лицом к промежности.
Захлестнуло отвращение, Натан безуспешно пытался вывернуться из хватки.
— Отпусти!
Из-за полнейшей беспомощности у Роберта на лице сердце у Натана сжалось, но хотя бы сейчас мучили его. Он зажмурился, стараясь не думать. Надо дождаться полицию. Они обязательно приедут. Они скоро приедут.
Роберт тяжело вздохнул.
— Вогель, я работал на тебя много лет. Убивал, отнимал пищу у людей. Пожалуйста, оставь его в покое.
Кровь застыла в жилах. «Нет. Нет, нет, нет!» Натан этого не допустит. Если они переживут все мытарства, он не даст Роберту сесть в тюрьму. А если он окажется там с Вогелем? С его людьми? В пределах его влияния? Роберт не выживет и к Натану не вернется.
Если нет признания, тогда будет их слово против слова Вогеля. Никто не докажет, что он причастен к убийству эскортников. Наверняка сам он руки не марал. Даже если Вогеля осудят за вторжение в дом, он выйдет через несколько лет. Благодаря адвокатам, которые у него, без сомнения, имелись, срок дадут крошечный.
Однако ради нужных доказательств Натан не бросит Роберта на амбразуру. По телу побежали мурашки, когда до него дошло, что затея может выйти боком человеку, которого он хотел спасти.
Вогель усмехнулся, качнув бедрами.
— Ты правда, что ли, втрескался в этого вафлера? В постели он хорош. Этого у него не отнять.
Роберт втянул воздух, уставившись на Вогеля. Из ушей вроде даже валил пар.
— Это я во всем виноват. Не убивай его. Он же доставил тебе удовольствие, да? Дал то, что не может дать жена? Запри его где-нибудь.
Роберт хватался за соломинку. Даже сейчас, избитый и убежденный в скорой смерти, он пытался спасти Натана. У них на руках нет ни одного козыря, потускневшие глаза говорили, что Роберт понимал это не хуже Натана.
Натан ссутулился, делая длинные вдохи. Пока Вогель пялился на Роберта, Натан губами проговорил: «Я люблю тебя». Вдруг их не спасут вовремя. Роберт должен знать.
Вогель подобрал пустую пивную бутылку, пропустив предложение мимо ушей.
— Давай, солнышко, покажи любовнику, как ты мне отсасывал.
Натан отпрянул от горлышка бутылки, уткнувшегося в губы. Он ненавидел подлого монстра всем сердцем. Вогелю мало их убить. Нет, Вогель хотел, чтобы они страдали, хотел унизить Натана и помучить Роберта тем, что он не мог спасти близкого человека.
Толстыми пальцами Вогель вцепился Натану в волосы и выкрутил.
— Ну же. Ты уже это делал, правда? Помнишь, как на десерт ты слизывал с члена шоколадный соус? Тебя было не оторвать от моего конца.
Лежавший на полу Роберт зажмурился, после чего кивнул, как бы безмолвно говоря Натану сделать так, как велел Вогель. Но Натан не мог. Он не станет выставлять себя на посмешище. Он отказывался унижаться на потеху этому гнусному человеку. Если полиция не прибудет в кратчайшие сроки, они все равно умрут. В последние мгновения жизни он не хотел становиться марионеткой, не хотел, чтобы Роберт запомнил его таким.
Щелчок пистолета мигом привлек внимание. Гордость, мешавшая подчиниться приказу, растаяла и потекла по телу, как вязкая отвратительная слизь. Вогель направил оружие Роберту в голову.
— Соси, кому говорят. Или хочешь, чтобы твой дружок сдох?
Несмотря на внутреннюю дрожь, Натан всхлипнул и медленно повернулся.
— Зачем ты это делаешь?
— Проституту меня не обдурить. Твои слезы — это награда за муторную погоню.
Вогель с такой силой пихнул бутылку, что она ударилась о зубы. Натана скрутило от страха.
Он широко открыл рот, примирившись с унижением.
Помощи можно не ждать.
По-прежнему оставался проблеск надежды, что полиция уже близко, просто они затаились, чтобы застать врасплох Вогеля и его людей, но Натан больше не мог себя уговаривать, что ночь в укромном фармхаусе, где каждая секунда тянулась как час, завершится положительно.
Бутылка вошла глубже, вынуждая открыть рот еще шире, и звонко билась о зубы. Суставы горели. Натана неистово трясло, он боялся, что стекло треснет и вонзится в язык и щеки. Слезы бежали по лицу. Он всхлипывал, пуская слюни и посасывая бутылку, как было велено.
— Ну что, шкура? Стоит послушать Роберта и оставить тебя забавы ради? Можно запереть тебя в подвале дома на озере. Каждую неделю ты будешь думать, покормлю я тебя или нет.
Натан закрыл глаза, воскрешая счастливые воспоминания, которые помогут справиться, но после оглушительного выстрела он одеревенел и завизжал в стеклянную бутылку. Нечто теплое и влажное закапало на него, как дождь. Разлепив веки, он заметил пустой ошарашенный взгляд Вогеля, по уху и шее текла кровь.
Вогеля качнуло, бутылка упала на пол. Рот у Натана болел, зато освободился. Перед глазами плыло, но никакое облегчение не могло притупить зловоние крови, не могло помешать разглядеть куски плоти и костей, прилипшие к коже. Тело повалилось на пол. Увидев рану у Вогеля в голове, Натан согнулся пополам, силился сдержать рвотные позывы.
А затем уловил звуки сирены.
Стараясь дышать, на труп он не смотрел, хотя смрад смерти еще долго не отстанет от кожи. Натан оглянулся через плечо, как раз когда кто-то запрыгнул в окно. Запутавшийся в занавеске мужчина держал дробовик, а дуло направил на дверь.