— Привет, — говорит он, вставая, когда я подхожу. Он наклоняется, кладет ладонь мне на плечо и целует в щеку. От него пахнет чем-то пряным, древесным и чем-то вроде лимона. Приятно.
Мы заказываем бутылку красного вина и изучаем меню. Официанты на должном уровне услужливы и принимают наш заказ на несколько блюд на компанию. По какой-то причине я не нервничаю и не чувствую бабочек в животе, мы болтаем о работе и Софи, смеемся над тем фактом, что она такая суперорганизованная перфекционистка, и он рассказывает мне о том, как рос в Йоркшире. У него прекрасный акцент.
— Ваш заказ, — говорит официант, принося поднос с разнообразными блюдами и ставя их на стол перед нами. Выглядит потрясающе.
— Не знаю, с чего начать, — говорит Джеймс, берет бутылку и наливает еще немного в наши бокалы.
— Это потрясающе, — я передаю ему крошечный кусочек колбасы, завернутый в кусочки сушеного помидора.
— Попробуй это, — он предлагает маленький шарик аранчини, и наши пальцы соприкасаются, когда он передает его мне, прежде чем я отправляю его в рот. Это странно. Я не чувствую того нервного возбуждения, которое испытывала с Алексом, но с ним приятно находиться. Все легко и расслабленно.
Когда я иду в дамскую комнату, то проверяю свои сообщения, и Джен, и Софи были тут как тут, умирая от желания узнать, как у меня дела.
Он мне нравится, отвечаю я им, стоя у зеркал.
ОТЛИЧНЫЕ новости, печатает Софи. Бьюсь об заклад, пока мы общаемся, она уже планирует новую подработку в качестве службы знакомств.
— Мы каким-то образом допили вино, — говорит Джеймс, когда я возвращаюсь, поднимая бутылку и покачивая ее из стороны в сторону. Всю еду мы тоже съели.
— Мы могли бы заказать коктейли, — говорю я, разглядывая список на доске у бара. — Если только ты не хочешь вернуться?
Он качает головой и смотрит прямо на меня своими милыми, добрыми карими глазами:
— Я никуда не спешу, а ты?
— Вовсе нет, — я улыбаюсь ему, и мы заказываем два негрони.
А потом мы выпиваем еще по три, и когда я встаю из-за стола – он оплатил счет и отказался взять мою часть, я понимаю, что чувствую себя из-за этого более чем не в своей тарелке. Снаружи еще не совсем стемнело, небо затянуто бледно-голубой дымкой по краям, луна – как идеальный полукруг.
— Спасибо за прекрасный вечер, — говорю я.
— Хочешь, вызову такси? — Джеймс оглядывает улицу в поисках такси.
— Я просто сяду на автобус.
Он предлагает проводить меня до автобусной остановки. Мы бредем бок о бок, время от времени касаясь друг друга руками. Все еще тепло, дневное тепло исходит от тротуаров и стен зданий.
— Люблю Лондон в это время, — говорит он.
— Люблю Лондон в любое время.
— Думаю, когда ты не местный, ты правда ценишь, какое это удивительное место для жизни.
Я киваю:
— Я исследую его с тех пор, как переехала сюда в начале года, — говорю я. Я не упоминаю, что бродила по городу пешком с соседом по дому, в которого влюблена. Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз гуляли вместе – он выполнял кучу работы в агентстве, и… Я качаю головой, понимая, что мне не следует думать о нем, когда я на реальном свидании с красивым йоркширцем. — И здесь столько всего можно изучить, — говорю я, как экскурсовод. — История повсюду.
— Именно так это и ощущается, — говорит Джеймс. Мы доходим до моей остановки, и я вижу, что приближается автобус.
— Ладно, что ж, мне лучше идти. Получился действительно хороший вечер, — говорит Джеймс.
— У меня тоже, — повторяю я. На самом деле, не совсем понимаю, как делать все эти вещи со свиданиями. Прошло так много времени, что я совершенно отвыкла от практики.
— Ты… ну, ты бы… — начинает он, затем прочищает горло. — Ты бы хотела снова куда-нибудь пойти? Имею в виду, со мной?
И что-то в неловкости ситуации заставляет нас обоих рассмеяться. Я киваю:
— Да, с радостью, — говорю я. — Мне бы этого очень хотелось.
— Я напишу тебе, — говорит он.
Подъезжает мой автобус, и я сажусь в него. Когда я добираюсь до своего места и оглядываюсь назад, то вижу, что он все еще стоит там, ожидая, пока я уеду, чтобы убедиться, что я в безопасности.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Алекс
1 августа
Я провел пару недель дома, тусуясь с Люси и Сэмом (которые так любят друг друга, что я не могу решить, вдохновляет это или вызывает тошноту, или, может быть, и то, и другое вместе), и я сразу же вернулся к двум неделям непрерывных ночных смен, так что у меня такое чувство, что Олбани-роуд – это не более чем место, где можно поспать, прежде чем я, пошатываясь, выберусь из постели и снова вернусь к работе. Чувствую себя живым мертвецом, но признаю, что работа в больнице никогда не перестает быть интересной. Я работаю в агентстве по подбору персонала, чтобы получить немного денег до начала следующего семестра. Больница Святого Томаса огромная и запутанная, и я уже раз пять заблудился. Самое странное, я знаю, что еще несколько смен, и у меня в голове навсегда останется карта всего этого места. Не знаю, как это работает, но это факт.
— Привет, дорогой, — произносит голос из зоны ожидания. Я неопределенно улыбаюсь, но не вступаю в разговор. Мне нужно сдать кучу ночных отчетов, и если я не сдам их до начала смены, то в конечном итоге буду слоняться без дела целый час, как вчера.
— Я сказала «привет», — снова произносит голос. Он принадлежит женщине, одетой в больничный халат и пару потрепанных на вид тапочек на флисовой подкладке. Ее мышино-каштановые волосы подозрительно зачесаны набок, как будто она только что встала с постели.
— Откуда вы пришли? — спросил я. Я подозреваю, что у нас беглянка. Я проверяю ее руку. — У вас нет идентификационной ленты, не так ли?
— Сняла ее, — говорит она. — У меня от нее зуд.
Я не могу сдержать улыбку. Она дерзкая, надо отдать ей должное. Но мы в больнице размером с небольшую деревню, и мне нужно разобраться с заблудшей душой.
— Итак, откуда вы – можете вспомнить? — я спрашиваю.
— Не уверена, — говорит она и издает смешок. — Все эти места выглядят одинаково. Ты не согласен?
Я смотрю на стулья, нейтральные стены и плакаты, призывающие нас мыть руки и пользоваться гелем для рук в перерывах между пациентами, и думаю, что я мог бы быть практически где угодно в любой другой лондонской больнице.
— Да, они все очень похожи, так ведь?
— Ты врач? — спрашивает она.
— Медбрат, — я хмурюсь и всматриваюсь в коридор, пытаясь разглядеть кого-нибудь. Не могу оставить ее сидеть одну, когда она явно уязвима, но в то же время, я получу взбучку, если уйду с этими отчетами.
— Медбрат? — она прищелкнула языком. — Медсестра-мужчина. Ну, никогда не видела, — она выглядит довольной этим. Я вежливо улыбаюсь.