ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Джесс
12 октября, Венеция
Когда просыпаюсь, все начинается вновь. И я понимаю, что уже утро, а кровать пуста. Это мой день рождения, и я в Венеции, и я совершенно одна. Это не совсем то, о чем я думала, когда Джеймс сказал, что мы проведем выходные в прекрасном отеле. Я переворачиваюсь на другой бок, приподнимая одеяло на случай, если он спрятался под ним.
Дерьмо.
— Джеймс?
Тишина.
Я заглядываю в ванную и вижу на зеркале наклейку с логотипом отеля.
Пошел прогуляться. Решил дать тебе поспать. Дж x
Думаю о завтраке в постель или ленивом позднем завтраке в кафе и вздыхаю, когда включаю маленький гостиничный чайник и готовлю себе чашечку растворимого кофе. Пока и этого хватит. Когда смотрю на письменный стол, то понимаю, Джеймс – это Джеймс, он оставил на туалетном столике раскладную карту путешествий и записку о том, где он планирует быть. Он бы мог побороться с Софи в звание главного организатора. Качаю головой, смеясь над тем, насколько они похожи, и направляюсь в душ.
Джесс
13 октября
Даже серым октябрьским воскресным днем площадь Сан-Марко переполнена туристами – и голубями.
Я роняю на землю кусочек печенья, которое ем на бегу.
— Кыш, — говорит Джеймс, когда один из них запрыгивает рядом с ним, пока мы останавливаемся, чтобы посмотреть на резную стену.
Я смотрю на голубя, и, клянусь, он подмигивает мне. Берет кусочек печенья и убегает, выглядя довольным собой. Я дрожу и плотнее натягиваю воротник пальто на шею. Не знаю, почему я ожидала, что будет тепло, но не взяла с собой ничего, кроме неподходящей к сезону одежды. Моросящий дождь не прекращается, и желание Джеймса осмотреть каждое здание и рассказать мне исторические факты о них… ну, оставляет желать лучшего. Говорят, что по-настоящему не узнаешь человека, пока не отправишься с ним в отпуск, и пока я выяснила лишь, что Джеймс гораздо больше интересуется венецианской архитектурой, чем я.
Я с тоской смотрю на кафе с работающими обогревателями, светящимися в дверном проеме, и сжимаю его руку:
— Как думаешь, может, пришло время что-нибудь выпить?
К счастью, он соглашается, и как только мы подходим, официант забирает у меня пальто и отодвигает стул. Мы в крытой обеденной зоне, и пластиковая крыша дребезжит на ветру. Длинная струя дождевой воды льется из угла, разбрызгиваясь в лужу, которая начинает просачиваться снизу и растекаться под стульями напротив нас. Такое ощущение, что мы живем под водой. Не думаю, что я когда-либо в своей жизни была в настолько влажном месте.
— Негрони? — Джеймс смотрит на меня, вопросительно поднимая брови. Я киваю. Он весь день был в странном настроении. Есть что-то в том, чтобы уехать с кем-то – подальше от всех отвлекающих факторов повседневной жизни, от друзей и знакомых мест вокруг вас, что действительно подчеркивает, как ваши отношения развиваются.
Или же… нет?
После того, как я вчера встала, и после того, как умудрилась дважды заблудиться, пытаясь найти дорогу к ресторану, где договорились пообедать (мы с «Гугл Картами» снова официально не общаемся), мы совершили поездку на гондоле, которую должен совершить каждый, кто посещает Венецию. Джеймс сказал гондольеру, что у меня день рождения, и он настоял на том, чтобы спеть мне серенаду, что было… ну, думаю, Джеймс считал, что это романтично. Если честно, это было просто унизительно. Во второй половине дня дождь наконец прекратился на час или два, и мы пошли в кафе, а я сидела, чувствуя себя неловко и застенчиво, пытаясь завязать с ним разговор об этом.
Каким-то образом его это разозлило, и, некоторое время после, он был бесцеремонным и немного угрюмым, пока мы пробирались по мокрым тротуарам, снова останавливаясь выпить кофе, чтобы попытаться обсохнуть. Дождь начался примерно через двенадцать часов после нашего прибытия и почти не прекращался. После ужина мы легли спать, я заснула в объятиях Джеймса и подумала, что на самом деле все было довольно мило. Затем мы проснулись этим утром, и я обнаружила, что он сидит с путеводителем в руках и пишет список мест, куда мы могли бы сходить. Я пошутила насчет того, что больше не буду разглядывать архитектуру, а он немного обиделся и на это.
— Выпьем, — говорит Джеймс, поднимая свой бокал. Он смотрит на меня своими большими, проникновенными глазами и, кажется, немного расслабляется.
— Большое спасибо, что привез меня сюда, — говорю я, делая глоток негрони. Боже, какой же крепкий. Он наблюдает за мной, нежно улыбаясь. Пожилая пара садится за столик напротив нас.
— Я привез ее сюда пятьдесят лет назад, — говорит мужчина, наклоняясь и улыбаясь. — Мы вернулись на выходные в честь нашей годовщины.
Глаза Джеймса на мгновение встречаются с моими, и меня охватывает внезапная паника.
— Пойду заскочу в туалет, — говорю я.
— Что, если официант вернется, чтобы принять заказ? — спрашивает Джеймс.
— Ох, — говорю я, вскакивая со стула и опрокидывая подсвечник на столе позади меня, — просто скажи им, чтобы подождали. Или закажи пиццу, или еще что-нибудь.
— Какую пиццу? — Джеймс спрашивает меня вслед, но я проскальзываю через пластиковую дверь и стою на площади Сан-Марко, глядя на спешащих туристов и венецианцев в пальто на головах, пытающихся укрыться от дождя, который огромными брызгами падает мне на голову, покрывает плечи, капает вниз по моему носу.
— Ты заблудилась, bella (прим. красавица)? — появляется официант, держа надо мной зонт. Моя репутация опережает меня.
— Просто ищу туалет. Я имею в виду ванную. Туалетную комнату?
— Ах, — он жестом приглашает меня следовать за ним. — Сюда.
Стоя перед зеркалом, я смотрю на свое лицо с размазанной тушью. Волосы растрепались под дождем и свисают хаотичными безвольными прядями. Сердце колотится, потому что у меня есть ужасное затяжное чувство страха, что что-то должно произойти. Я прикладываю руки к каждой щеке и держу их так, глядя на свое отражение. Чувство тревоги не проходит.
Что, если Джеймс привез меня в Венецию, чтобы сделать предложение?
Я с абсолютной, неопровержимой уверенностью понимаю, что не могу сказать «да». Не только потому, что знаю его около пяти минут, но и потому, что он носит с собой все свои документы в прозрачной пластиковой папке. И потому что он встает утром, когда мы приезжаем, и идет гулять, вместо того чтобы оставаться под одеялом, как любой здравомыслящий, нормальный человек. И потому что он – о боже. Просто потому, что он – это он. Я до смерти люблю Софи, но он будто ее мужская версия. И я ни за что не смогла бы с ней жить. Думаю, Ричу нужна чертова медаль.
Я умываюсь, вытирая бумажным полотенцем потеки туши, и провожу пальцами по волосам. А затем расправляю плечи, беру себя в руки и возвращаюсь на площадь, где сидит Джеймс, терпеливо ожидая моего возвращения. Он читает путеводитель. Очевидно.
Снова появляется официант и принимает наш заказ. Не могу придумать, чего хочу, потому что предлагается так много всего, что мой мозг отключается. Плюс мое сердце колотится в предвкушении, и не в хорошем смысле. Я выбираю маленькую пиццу «Маргариту», потому что это кажется самым простым блюдом.