А потом вешаю трубку, потому что ей пора идти на занятия йогой в гамаке, обнимаю свои колени и улыбаюсь про себя, потому что каким-то образом, в двадцать девять и семьдесят девять лет, у нас двоих все хорошо в нашей новой жизни.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Алекс
14 февраля
В этом году День Святого Валентина везде, даже больше, чем обычно. Не могу решить, то ли дело в предвзятости, то ли это просто отличительная особенность, но такое ощущение, что весь Лондон увешан розовыми лентами и украшен влюбленными сердцами, и, если быть до конца честным с вами, это уже перебор. У меня был реально дерьмовый день, и я реально честно готов покончить со всем этим.
Я низко натягиваю свою шапку на голову, поднимаясь по ступенькам вокзала.
— Букетик цветочков для девушки, любимый? — спрашивает женщина у станции метро Ноттинг-Хилл-Гейт. Она стоит с двумя огромными ведрами красных роз и протягивает одно в мою сторону. Я качаю головой.
— Нет, спасибо, — говорю я.
— Или парня? — с надеждой спрашивает она.
— И это тоже нет, — бормочу я, ожидая, пока переключится светофор, и смотрю через дорогу, где еще один киоск тонет в море красных роз, воздушных шариков в форме плюшевых мишек, букетов цветов и ленточек, привязанных ко всему.
У Бекки была гениальная идея — превратить дом в своего рода празднование дня Святого Валентина с большим количеством вина, пиццы и одним-двумя фильмами ужасов. Слава Богу, мне не нужно вставать утром. Я отработал неделю по ночам, снова, и выходные. Никто не говорил мне, что ухаживать за больными будет легко, но, Боже мой, я так устал. И сегодня тоже был действительно дерьмовый день. Мы потеряли пациента, такое случается, но этот случай произошел совершенно неожиданно. В миллион раз сложнее, когда ты работаешь в педиатрическом отделении, и это был ребенок. Я качаю головой и пытаюсь стереть выражения лиц ее родителей из своей памяти. День Святого Валентина всегда будет ассоциироваться для них с самыми болезненными воспоминаниями.
Я останавливаюсь в «Теско Экспресс» на углу и покупаю бутылку красного вина и несколько упаковок «Принглс». Все, чего я хочу — это покончить с 14 февраля и забыть о существовании Дня Святого Валентина.
Этим утром я сидел в метро по дороге на работу, бездумно пялясь на рекламу напротив, избегая взгляда женщины, сидящей напротив меня, и думая о событиях в прошлом году. Трудно было не задумываться о том, насколько другой была моя жизнь. Я пригласил Элис на ужин-сюрприз в «Кло Маджоре» в Ковент-Гардене, и мы оба знали почему. Да, это было более чем банально и слащаво, но я подумал, что именно в этом и должна заключаться романтика. Мы передавали друг другу полные тарелки еды, официант зажег между нами свечу и понимающе улыбнулся, и весь вечер прошел в точности так, как и планировалось. Мы разделили крем-брюле — две ложки и одна вазочка, не ссорились из-за последнего кусочка, но я вежливо сказал ей, что она может его съесть, хотя это мое любимое блюдо. Боже, если это не любовь, то я не знаю, что тогда это такое. Обычно я бы убил за крем-брюле.
Все, как потом сказала Элис, было идеально. А потом я опустился на одно колено на крошечной боковой улочке, усыпанной миллионами волшебных огней (я даже выбрал это место, разведав его заранее) и попросил ее выйти за меня замуж. Она сказала «да» еще до того, как я достал кольцо из коробки. А потом я поцеловал ее, и она позвонила своим родителям, когда мы шли домой, разбудив ранним утром в их аккуратном георгианском доме в Суррее. Они были в восторге и изобразили удивление. И если в ту ночь я забрался в постель со смутным чувством беспокойства, что ж, я сказал себе, что это, вероятно, несварение желудка. Трещины уже были, незаметно распространяясь. Думаю, я просто надеялся, что если буду достаточно стараться, то смогу снова все наладить.
Прошло всего несколько недель после этого предложения, когда я сказал Элис, что мне предложили работу. Боже, она была так разочарована во мне. Это был первый раз, когда я увидел ее с этой стороны. Она все это время подшучивала надо мной, надеясь, что я возьму себя в руки и перестану испытывать что-то вроде кризиса третьего десятка.