— Сила, — только и сказал Михал Михалыч.
— Так шо? Будем продолжать или штыки в землю?!
— Нет, Савва Фотиевич, будем дальше сражаться.
Мухтазар Иванович взял треугольник и поставил шары.
— Прошу!
Вторую партию выиграл Михал Михалыч. Мухтазар Иванович комментировал игру с легким, но заметным уклоном в пользу Михал Михалыча. Однако же третья партия была довольно легко выиграна опять Саввой Фотиевичем. Победителем остался старый директор.
Мухтазар провел директора на второй этаж, предварительно показав комнаты первого этажа, кабинет библиотекаря, пионерскую комнату, комнату для занятий по рисованию и лепке, саму библиотеку и другие подсобные помещения. На втором сразу открылся зал, празднично оформленные стены. Оркестр приостановил игру. Мухтазар Иванович познакомил ансамбль с новым директором. Михал Михалыч каждому пожал руку, расспросил, кто где работает, постарался запомнить лица и имена музыкантов.
Посмотрели зал для регистрации браков. Осенью, пояснил Мухтазар Иванович, не чуть ли, а просто каждый день регистрация.
Мухтазар Иванович проводил директора до выхода, потом до самой площади. Изогнувшись, распрощался и вернулся назад.
— Прохвост, но работу свою любит и работает хорошо, — Савва Фотиевич тоже пожал крепко руку Михал Михалычу и ушел домой. Михал Михалыч оглянулся, когда старый директор вошел в густую тень тополей и медленно, чуть ссутулившись, отдалялся от Михал Михалыча. Из-за ворота пиджака чуть заметной белой полоской светилась рубашка Саввы Фотиевича. Михал Михалыч еще дома обратил внимание на эту белоснежную рубашку.
Со временем все эти тонкости в отношениях двух директоров, как и в отношениях людей к этим директорам, затянулись пленкой времени и перестали интересовать кого бы то ни было.
У самого же Михал Михалыча, кроме необходимых дел и забот, со временем сложилась одна своя, задушевная, хотя и не главная забота. Это лошади. Даже ночью видел он перед собой гордых породистых лошадок своих, любовался ими, будто он не директор, а простой лошадник, потому что в сердце его никого и ничего из общественного хозяйства не было, кроме лошади. И стал он потихоньку заводить коней, то там купил, не жалея денег, то там, и все — по слухам: лошадников-то на свете немало. У них свои разговоры, своя информация. И что же? К чему это привело?
А вот к чему. Довольно просторный двор, окруженный пирамидальными тополями, когда-то принадлежал Подковыровской мельнице, вечно пыхтел тут локомобильчик, виднелась высокая труба, облицованная листовым железом, и мелкая пыль стояла над этим двором и площадью возле него. Пахло тут мешками, хлебом, пылью и мукой, белой, отбивной, и размольной, пахло отрубями и конским навозом. Теперь от мельницы никакого следа, а в окружении тех же пирамидальных тополей теперь был открытый конный двор и крытая конюшня. А во дворе — кони. Породистые кони, племенные.
Уж знает-перезнает всех лошадок племенных, а едет мимо, обязательно завернет. Зачем в красный уголок? Ничего тут нового. А вот сюда же сперва зайдет. Так. Все как положено. Вот стенд с двумя лошадиными головами. «Коневод совхоза». И список закрепленных за жокеями лошадей. Откуда жокеи? Кто такие? Ну кто? Школьники. Вот первая — Тучина Галя. У нее кобыла Ботаника. У Смолькина жеребец Ратных. А вот и сынок Михал Михалыча, Володя, семиклассник. За ним закреплены двое. Жеребец Агрегат и кобыла Тагильда. Любимица Володина. Ну и другие ребята. Из конноспортивной школы. Открыл такую школу Михал Михалыч. А вот в следующей комнате стоит телевизор, подаренный на скачках победителям.
Висит на стенке «Суточный рацион кормления», распорядок дня работы и график конноспортивных состязаний на текущий год 1 мая, 9 мая и 14 октября.
Все нормально. Висит портрет Семена Михайловича Буденного, под портретом столик и на нем книга маршала, литература по коневодству. И картина местного художника-самоучки «Охота с орлами». Фотографии со скачек, хорошие надписи, сделанные ребятами. Зрители на трибунах. Только вперед! Только к победе! Такие надписи. И уже история коневодства совхоза. Уже история.
Поздоровался с конюхами, поинтересовался здоровьем лошадей. Прошел в конюшню. Вот они, живые, стоят по своим станкам. Одному дал сахарку, другому протянул к мягкой губе. А кони! Молодые, статные, голову дугой держат. Ночью снятся. Тагильда. Молодчина, четыре годика кобылка, а Володя уже два приза взял на районных скачках. Любимица Михал Михалыча, поскольку она любимица Володи. Потрепал ее за шею, челку пригладил. По имени назвал. В ответ теплый взгляд фиолетового глаза и заперебирала резиновыми теплыми губами протянутую руку Михал Михалыча.