— Ну, если только не долго вы тут будете осматриваться, а то боюсь, что мы с Машей побьем тут какую-нибудь докторицу, правда Маш?
— Пфф, ну вот кстати, чего ты на нее набычилась сразу, а? — спросил Вовка.
— А ты видел, как она на нас всех смотрела?
— И как, — не понял я.
— На вас, мальчики, она правильно смотрела, а на нас с Машей как на соперниц.
— Ну… за баб, — поднял уже налитую кружку Вовка, и улыбнулся, — не заскучаешь с вами.
— А то! — гордо подняла подбородок Наталья.
— 33 -
Вчера допивать вкусный коньяк не стали, а выпив по третьей и разошлись спать. А с утра, дверь скрипнув приоткрылась, я приподнялся на локте. Просунув голову черноволосый парень сказал:
— Григорьев пришел.
— Хорошо, — кивнул я.
Дверь тихонько закрылась, а я посмотрел в сторону матраса, где с вечера улегся Вовка, но его там не оказалось…
Мда, видно Наталья решилась брать быка за рога, дабы пресечь так сказать… Света от единственной лампочки не много, но я смог их обнаружить, лежат голубки, в дальнем углу комнаты, из-за стульев только их босые ноги и видно. Посмотрел на Машу, сопит, свернувшись калачиком, колени почти голове подтянула. Дотянулся до Вовкиной шапки, что осталась лежать у матраса, и бросил в угол. Ноги пошевелились, раздался приглушенный шепот с хихиканьем и после минутного копошения Вовка встал взъерошенный и довольный как удав, и начал одеваться. Усевшись рядом со мной, он стал наматывать портянки, косясь в мою сторону…
— Да что? — спросил он шепотом.
— Ничего, — улыбнулся я, — полковник пришел, ждет.
— А. Ну и что, на сколько задержимся?
— Ну вот завтра на перевязку схожу и видно будет, дня на три думаю.
— Ну идем, — поднялся Вовка.
— Умыться бы, — сказал я тоже вставая, — да и вообще, помыться не помешало бы, кровищу смыть.
Тихо выйдя из актового зала, мы спустились на первый этаж, где была заметна суета, в основном вояки сновали с озадаченным видом, рядом со входом, за столом с кучей журналов и несколькими полевыми телефонами сидел вчерашний капитан, что нас разоружал, и уткнувшись в журнал что-то писал и разговаривал по телефону. Сейчас он был с повязкой дежурного, мы подошли к нему, дождались когда он закончит разговор и я сказал:
— Доброе утро, нам надо к Григорьеву.
— Доброе, — кивнул он, — да, проходите он ждет.
Дошли до нужного кабинета и я постучал.
— Да! — раздалось из-за двери.
— Разрешите? — приоткрыл я дверь.
— Конечно, проходите, присаживайтесь, — ответил Григорьев, потом внимательно посмотрел на нас, улыбнулся и сказал, — у нас на втором этаже, напротив оружейки санузел, там умыться можно… только унитазами не пользуйтесь…
— Ага, это знакомо, каныга перемерзла, — ответил я.
— Да… Так что решили?
— На три дня остаемся.
— Отлично, — кивнул он, снял трубку ТАИ и покрутив ручку сказал, — Есин, зайди.
Через несколько секунд вошел дежурный капитан и закрыв за собой дверь вытянулся.
— Паша, забирай вот ребят, введешь в курс, добро их отдай и временный продаттестат выпиши для столовой на них.
— Есть.
— Ну, — Григорьев посмотрел на часы, — через сорок минут завтрак, обед в тринадцать, ужин в восемнадцать тридцать, не опаздывать. В двадцать ноль ноль развод дежурной смены… Товарищ капитан все расскажет вам. Свободны.
Когда вышли от Григорьева Есин гаркнул на весь коридор:
— Щепкин!
Из дежурки как пробка вылетел боец полностью соответствующий своей фамилии — метра пол два ростом, узкие плечи, вытянутое лицо…
— Щепкин, за меня посиди пока.
— Есть.
— Идем, — капитан кивнул на лестницу на второй этаж и извлек из кармана внушительную связку ключей.
Поднимаясь по лестнице «почувствовал» вчерашнее ранение, все-таки болит зараза, не забыть бы антибиотики выпить после завтрака.
Железная дверь со скрипом открылась, потом Есин отомкнул дверь-решетку и мы прошли в помещение оружейки.
— О! Наш гардеробчик, — обрадовался Вовка, увидев сваленную в углу кучу наших вещей и оружия.
— Да, забирайте, — кивнул Есин.
Я все присматривался к капитану… на лице ни единой эмоции, даже вчера, громыхая затвором автомата, он был спокоен как танк, глаза только уставшие.
— Значит так, — продолжил капитан, — после ужина подойдете, получите оружие и я представлю вас начальнику смены внутреннего периметра, дежурство до восьми утра потом сдаете оружие и свободны, а вечером опять к двадцати на развод.
— Ну и что мы будем с этим оружием… получай, сдавай, может, мы со своим уже? — спросил я.
— Не положено, — помотал головой Есин.
— Ясно.
— Ну пойдемте теперь вниз, выпишу на вас продаттестат. И вот еще что… я с утра уже получил втык от особиста за ваши машины, их надо в гараж перегнать, а то стоят тут две потенциальные бомбы. Как вы вообще с этим ехали? Опасно же!
— Ну только так смогли закрепить.
— Надо сани сделать какие-то под бочки и тащить на буксире, — ответил Капитан.
— Да, — кивнул я, — вот в свободное время и займемся.
Закончив инструктаж вернулись в актовый зал, застав девчонок сидящими на широком подоконнике высокого окна друг напротив друга. Они улыбаясь о чем-то шептались, хотя в комнате, естественно кроме них никого не было.
— Где больше двух, говорят вслух, — улыбнулся Вовка.
— Ну это только сейчас нас больше двух стало, — ответила Наталья, соскочив с подоконника.
Маша продолжая что-то там себе улыбаться, стесняясь уставилась в пол, а ее щеки моментально вспыхнули.
— Ну что, местное начальство поставило нас на довольствие, так что можно собираться на завтрак, — сказал я.
— Умыться бы, — сказала Наталья.
— Да, напротив оружейки санузел, только унитазами не пользоваться, в туалет туда, куда нас вчера водили… т. е. удобства на улице частично.
Я посмотрел на свои штаны и сказал:
— Пойду переодеться возьму себе из машины что-нибудь.
— Да, надо рюкзаки принести, — согласился Вовка и начал одевать верхнюю одежду.
До столовки идти не далеко, через здание буквально. Длинное одноэтажное кирпичное строение, изпод снега торчит только двускатная шиферная крыша, с одной стороны шифер аккуратно выломан и на пару метров возвышается железная труба, из которой поднимается дым. В торце, откопан спуск к входной двери и уложены доски с набитыми брусками. Вошли внутрь… ого, даже жарко. Тусклое освещение, три ряда столов, за которыми принимают пищу местные, в основном вояки.
— Чего замерли? — сказала проходящая мимо нас полная женщина лет пятидесяти, со стопкой алюминиевых подносов, — тужурки да портупеи свои снимайте, вон на вешалке да на раздачу проходите. Новенькие?
— Да.
— Продаттестаты?
— Да, вот, — достал я из кармана четыре записки с печатями и протянул ей.
— На раздаче покажите, ступайте.
Гречневая каша, котлета, пара кусочков хлеба и чай. Да, без разносолов. Предъявив на раздаче продаттестаты, направились с подносами в руках за свободный столик.
— Андрей! — крикнул кто-то сбоку.
Я естественно обернулся.
— Андрей, давайте к нам, — махал нам Миша, рядом с ним сидели еще трое сурового вида мужика в «городе», в полицейском камуфляже т. е.
Мы подсели поздоровавшись за стол.
— Это же наши спасители, — Миша потряс рукой в нашу сторону.
Суровые мужики сразу перестали быть суровыми, глаза загорелись, один вдруг подскочил и побежал к вешалке, у которой немного повозившись вернулся с фляжкой из нержавейки и прежде чем сесть крикнул:
— Валя, принеси восемь стаканов пожалуйста.
— Еще чего удумал! С утра выпил и весь день свободен что ли? Понесу вот завтрак Игорю, расскажу ему как вы без него пьянствуете с утра!
— Валюша, родненькая так вот же, — отчаянно кивая на нас и показывая руками, — вот же те, кому мы спасибо за Игоря должны говорить!
Валентина всплеснула руками, побагровела и ланью, изрядно поправившейся ланью, побежала к раздаче, хапнула зазвеневший поднос со стаканами и быстро понесла его к нам, а к нашему столу начали подтягиваться люди. Хлопали по плечам, жали (чуть не отдавили) руки, кто-то целовал девчонок… стоял радостный гомон, что я даже немного занервничал от избытка внимания. По бетонному полу загромыхали пододвигаемые столы, на которых появилось несколько бутылок водки, консервы (не из меню). По стаканам было уже разлито, Михаил встал, жестом попросил успокоится всех.