- Уважаемый герр Мельников, наш либе фрюнд в СИЗО сидит за деформацию фейса одного упыря посредством лопаты! Ферштейн?
- Что ж ты молчал, кнопкодавитель?!! - взревел Гера так, что где-то на улице заработала автомобильная сирена.
Скорость, с которой Мельник оделся, оказалась бы рекордной даже для лучшей бригады пожарных, если бы кто-нибудь успел время засечь. А так Георгий просто зашел в зал, где его любимая девушка сидела рядом с гуманоидом и ставила кино на паузу.
- Моя прекрасная Снежана, - начал Гера, встав в позу благородного оленя. При его высоком росте и атлетическом телосложении, выглядело это внушительно и героически. - Я вынужден покинуть вас, сколь ни хотел бы я остаться! Меня зовет долг дружбы, который порою превыше... - Иди уже скорей! - подошла к нему и, приподнявшись на цыпочках, коротко поцеловала Снежана.
На прощание Мельников еще сверкнул глазами, после чего накинул на широкие плечи косуху и исчез в подъезде.
Выйдя во двор, он уже сам набрал Фиалковского. Получив брифинг по ситуации, Георгий оседлал свой верный мотоцикл. Он не задумывался, где Влад раздобыл адрес Кабанова. В конце концов, на то он и шаман...
Меньше, чем через час, Мельник уже звонил в стальную дверь. Ему открыл здоровый, мощный молодой человек с заплывшей салом шеей. Левая сторона лица у него вся опухла и превратилась в огромный синяк.
- Кабан? - Георгий мог сейчас завоевать главный приз «улыбка года». Ну, или хотя бы пройти кастинг на рекламу жевательной резинки.
- Ну. Ты кто такой?
- Саниспекция, - еще шире улыбнулся Гера и коротко ткнул пудовым кулаком Кабану под ребра. - Соседи жалуются, что у вас крысы завелись.
Взяв за грудки вяло трепыхающуюся тушу, он выволок вражину в подъезд и залепил в правое ухо с левой руки. Затем схватил его (ухо) и с силой сжал.
- Слушай. Меня. Внимательно, - почти промурлыкал Мельников. - В ментовку пойдешь. Заявление заберешь. Скажешь, с лестницы упал. Отвечай, понял меня? Отвечай, не то оторву твой пельмень к ядрене фене!
- Да понял я все! - захныкал Кабан.
- Вот и славно, - довольно улыбнулся Гера и спустил тушу по лестнице. Он не любил заставлять людей лгать.
Победоносная процессия гордо вышла из СИЗО: в первом ряду шел жадно вдыхающий воздух свободы Ким, над ним на две головы возвышался Оуэн, чуть позади которого вышагивал Влад, внимательно озирающийся по сторонам: он не горел желанием попасть в очередную передрягу так скоро. Замыкали шествие Гера, самозабвенно согнувший мускулистую руку калачом, а на ней повисла задыхающаяся от заразительного смеха Снежана. Ей вторил пришелец Фауст, увязавшийся вслед за девушкой, которая примчалась сразу же, как Мельник сообщил ей, что «дело улажено».
Фиалковский внутренне надеялся увидеть хотя бы тень страха и недоумения в глазах водителя, но Егор лишь оценивающе оглядел товарищей, как бы прикидывая, кого из них запихнуть в багажник, а кого на крышу привязать.
Гера, похоже, увидел то же самое, поэтому быстро сообщил, что свою даму сердца он довезет сам, пристроившись за Волгой.
- Куда едем? - спросил Егор.
- К моей бабушке! - ответил Ким, и знающие расплылись в улыбках предвкушения.
Большинство пенсионеров области каждые выходные шли побухтеть (сейчас в моду входит слово «пикетирование») на площадь Победы о высоких ценах, завышенных коммунальных платежах и нищенских пенсиях, после чего оттачивали свои боевые навыки в рукопашном бою против ОМОНа. Фиалковский предполагал, что всему виной естественный отбор, который оставлял самых больных и дальновидных старичков дома, увеличивая их пенсию за счет поверженных пикетчиков, но дед Василий - полковник в отставке - пережил уже десятый протест. Про него, говорят, даже в новостях показывали. Ну да не про него речь.
В отличие от других, бабушка Эмма была совершенно удивительным человеком. Про политиков она говорила примерно так: «жиру много, разве что на шкварки». Каждый день в своем пригородном домике она что-то готовила. Пирожки с капустой, картошкой и яйцами с луком, а еще с повидлом. Икру из синеньких. Если борщ - то обязательно с пышной чесночной пампушкой. Блины толстые с маслом и сахаром (а можно и со сметаной), блинчики тонкие кружевные, через которые можно газету читать, да под ягодным соусом, панкейки буржуйские в кленовом сиропе. Плов узбекский, настоящий, который есть надо непременно руками, если не хочешь получить деревянной ложкой на длинной ручке по неразумному лбу. Бабушка Эмма знает, как надо правильно есть!