Ложиться стала ночи тень.
Светильник Ёжика светился,
Не покидал он тот же пень.
Глядел, был в напряженьи весь он,
Всё поправляя фитилёк.
И вот, среди ночного леса,
Забрезжил дальний огонёк.
И, наконец, пришёл из леса,
Сам на себя был не похож,
Растрёпанный, лохматый весь он,
Усталый, но счастливый Ёж!
«Нашёл?» – «Нашёл!»
«Горит?» – «Прекрасно!» -
Довольный Ёжик говорит.
“Путь был тяжелый и опасный,
Но я дошёл, и он – горит!
Светильник свой оберегаю,
Его не потеряю я!
И ни на что не променяю
Сиянье этого огня!”
Да, это истинно и важно,
У каждого быть должен свой,
Светильник полный и горящий,
Чтоб свет сиял во тьме ночной!
Сентиментальный конь
Если конь породистый,
Он – сентиментальный…
Своего хозяина
Знает досконально!
Чувствует желания,
Действует покорно.
Выполнять старается
Чётко и проворно.
Он с хозяином готов
В пахоту, в работу,
Или мчатся на врагов,
Или – на охоту.
Страх, и радость, и недуг
Чувствует и знает.
На плечо положит вдруг
Морду… понимает!
Мул стоит и из дверей
Смотрит, не моргая,
Как с лошадкою своей
Человек играет.
– Что скакать то? Не пойму!
Вот, была охота…
Ведь у мула на уму
Стойло – да работа.
Так что дружит с мулом мул
Мулиною дружбой,
С человеком же ему
Сложностей не нужно.
А сентиментальный конь
Скачет и резвится,
Быть для мула глупым он
Вовсе не боится!
Будет утро раннее,
Гривы луч коснётся,
Он умчит с хозяином,
Чтобы встретить солнце!
Больничная палата
Атмосфера накалилась до предела,
Вот – развязка, наконец-то подошла:
Друг на друга через ненависть глядела
Группа девочек из разного угла.
Перебрасывались колкими словцами,
Что грубее становились все быстрей;
Вот чуть-чуть еще – и голыми руками
Будут мстить друг другу, меряясь, кто сильней.
От чего ж возникла ненависть такая,
Средь больничных, внешне чистеньких палат,
Что дошла уже до бедственного края?
Нет причины, нет, кто прав, кто виноват.
Кто-то – выскочка, заступница за слабых,
И ее не принимают в местный круг…
Неужели это то, что до расправы
Доведет всех этих временных подруг?
И в момент той поздней встречи, той развязки,
Неожиданно заходит медсестра.
Тут девичьи перепалки поугасли,
Все же знают то, что спать давно пора,
Ожидая нагоняя и разгона
Все притихли, а она произнесла,
Вместо слов о послушании закону,
Очень мудрые, великие слова:
"Вы с ума сошли, рассудком повредились?!
Как вы можете, вы все, как вы смогли,
Ненавидеть вдруг друг друга вы решились!
Вместо дружеской поддержки и любви?!
Ведь у всех у вас – одна беда и мука,
Ведь у всех у вас страдание – одно,
Отчего вы ненавидите друг друга?
Это глупо, это глупо и грешно!
Вы друг друга убиваете всем этим,
Вместо дружбы и поддержки и добра!"
И притихшие, прислушивались дети,
Сердцем чувствуя, как та была права…
"Если вы хотите выздороветь сами,
И покинуть эти стены, наконец,
Хоть на время, становитесь вы друзьями…
И чтоб больше я не видела вас здесь!"
Удивительно, ее слова простые
В тех, кто был готов друг друга разорвать,
Коренную перемену сотворили,
Все в больничной жизни начали менять.
Злая ненависть и ревность прекратились,
Друг на друга зла никто не стал таить.
И девчонки так друг с другом подружились,
Что их было невозможно расцепить.
То, что раньше всем казалось невозможным,
Расцвело среди больничных серых стен.
Это дело, безусловно, было Божье.
Как одно из многих тысяч Его дел!
Больше не было препятствий для общенья,
Возраст, ум, богатство, бедность, красота,
Не устраивали среди них деленья,
Но сплотила тех детей одна беда.
То – тяжелая история из детства,
Что имела удивительный конец.
Говорит о том, что есть на свете Средство
Для единства умирающих сердец!
Враг берет – обманно, тихо, не мгновенно,
Ружья те, что на него наведены,
Переводит друг на друга постепенно,
И уже ведем войну друг с другом мы.
Вот, усилия потрачены на ветер,
Вот, напрасно гаснут многие огни…
Сердцем чуткие, немногие те дети,
Помудрее многих взрослых в наши дни.
Штанга