- Я оставлю тебя в живых, Рыло! - рявкнула Нина. Келла изловчился и поцеловал ее, но тут же был укушен в губу и капитулировал.
- До крови, идиотка! – вспыхнул он, проводя пальцем по губе.
- Переживешь, - отозвалась она, спешно удаляя фото.
- Иди сюда, малышка, - сощурился Келла, которого ее поведение раззадорило. - Какого черта ты творишь?
Его руки оказались на ее плечах.
- Отпусти и катись в преисподнюю, - оскалилась Нина и вдруг услышала звонок в дверь. - Тихо. Мама с Марком пришли.
Келла замолчал. В их семье было правило – не ругаться при сыне.
Софья Павловна передала Марка с рук на руки Келле и спешно ушла – опаздывала на какую-то встречу. Отец и сын Софьины-Строгановы появились в гостиной, где Ниночка чинно сидела в кресле.
- Здравствуй, моя радость, - улыбнулась она и протянула руки. – Иди к мамочке?
Марк радостно подбежал к ней и устроился на коленях.
- Что сегодня было в садике? – спросила Ниночка, гладя его по волосам. Келла устроился рядом и незаметно коснулся губами ее щеки. До сих пор даже от такого простого поцелуя в Ниночке просыпался обжигающий огонь. Почему, она и сама не знала. Катя говорила, что это любовь. Но Нинка упрямо отрицала ее существование.
- Сегодня у Саши был день рождения. А потом мы читали сказку про Лешего, Русалку и Кикимору. Мамочка, - спросил вдруг Марк, касаясь ее светло-зеленых прядей, - ты что, стала кикиморой?
Говорил он хорошо, да и вообще мальчишкой был весьма сообразительным для своего возраста, чем постоянно хвастался дядя Витя, утверждая, что внук весь в него.
Келла хмыкнул.
- Нет, котик, - криво улыбнулась Нина и украдкой показала мужу кулак. – Мама покрасилась плохой краской. Но скоро волосики мамы станут нормальными.
- Да? – усомнился Марк, пытливо глядя на маму. – Можно, я тоже плохой краской покрасюсь?
- Покрашусь, - машинально поправила его Нина. - Конечно, нельзя.
- Почему? – явно расстроился ребенок. – У папы были цветные волосики, у мамы были, а Марку нельзя?
- Такова жизнь, сын, - потрепал его по голове Келла, волосы которого раньше действительно были синими, а сейчас вернулся к естественному темному цвету и носил андеркат. – Хочешь «Барни»?
«Барни» Марк обожал всем своим сердцем.
- Хочу!
- После ужина, - строгим тоном сказала Нина, прекрасно помня, что полдник в садике был в пять часов. Материнство сделало ее заботливой и научило готовить – при том не столько вкусно, сколько полезно. У Марка все должно было быть самое лучшее. Правда сама Ниночка вредную еду ой как любил – но лакомилась ею не в присутствии сына. Зато Марка баловал отец – покупал в тайне запрещенные вкусняшки.
- А что у нас на ужин? – загорелись глаза у Келлы.
Нинку так и подмывало сказать: «Для тебя, засранец, ничего». Но она сдержалась и ответила нормально.
6
- Моя секси Кикимора, - прошептал ей на ухо Келла, обнимая за талию, когда она запихивала посуду в посудомойку. – Сегодня ты познакомишься с Лешим.
- Пошел ты, - отпихнула его Нина. – И помни – сегодня твоя очередь укладывать Марка.
- Без проблем, - ухмыльнулся тот. – А твои волосы…
Девушка резко обернулась. Лицо у нее было злым.
- Если ты еще раз что-нибудь скажешь про мои волосы, пожалеешь.
- Да брось ты, ерунда какая, - не воспринимал подобные проблемы Келла. – Перекрасишься, моя жабо… Ниночка, - поправился он, увидев, как нехорошо горят глаза Журавля.
- Это катастрофа. Завтра нам надо быть у старухи на юбилее. На нем соберутся все наши родственники. И что, я там с зелеными волосами буду щеголять?
- Нашла проблему, - фыркнул Келла. – Неужели исправить нельзя?
- Нельзя, - назло ему сказала Нина. – Вот буду завтра самой стремной. И пусть тебе тоже будет стремно, что твоя жена стремная.
- Вот ты вроде умная, Королева, но иногда такую чушь порешь, - покачал головой Келла.
- А ты такой тупой, но иногда становишься просто зашкаливающе тупым, - фыркнула Нина. – Раунд.
Сказку Марку на ночьь Келла прочитал, и не одну: «Колобка», «Теремок» и про «Зайку Тимку»
И по классике жанра, уснул сам.
Следующим утром – субботним – Нина с самого утра поехала в салон красоты, оставив дома Марка и Келлу, так и спящих вместе. Последнему она наказала приготовить завтрак, и упорхнула. Ее волосы должны были быть идеальными – как и она сама.
Надо сказать, что новый мастер постарался, и спустя несколько весьма нервных часов волосы девушки приобрели пшенично-пепельный оттенок. От зелени не осталось и следа.