Смысл национал-социалистической семьи заключался в сохранении расы, продолжении рода, но не только биологически. Детей надо было не только вырастить, но и воспитать полноценными членами общества («Volksgenossen»), что можно было сделать изначально лишь в расово полноценной семье, передав позже подросших детей в руки еще более лучшего воспитателя — национал-социалистического общества в лице детских и юношеских союзов, школы, армии. Причем чем старше становились дети, тем меньше государство доверяло семейному воспитанию и стремилось побыстрее вырвать их из индивидуалистического семейного окружения, родительской любви и опеки и социализировать, привить им ценности нацистского морально-этического кодекса в духе абсолютной преданности и служения фюреру, государству, Германии, второстепенности всего личного.
Создание семьи в противовес устаревшим ценностям буржуазного мира становится «отныне не делом только любви, а политической ответственности, оно подчиняется требованиям расовой гигиены и расовой политики. Зачинать и рожать детей — это национальный долг, требование национальной политики»[42]. Власть в семье по-прежнему строится на признании авторитета, абсолютное послушание детей — это естественное признание и благодарность за заботы родителей. Семья должна преодолеть свойственный ей, но вредный для «народного сообщества» («Volksgemeinschaft») индивидуализм, замкнутость на кровном родстве и рассматривать себя как открытое пространство на службе обществу.
C 1934 г. нацисты начинают распространять брошюру «10 заповедей по выбору спутника жизни», в которой представлена достаточно откровенная квинтэссенция национал-социалистических расово-биологических представлений о роли и облике новой семьи:
1. «Думай о том, что ты немец».
2. «Ты должен, если только ты наследственно здоров, не оставаться холостым/незамужней».
3. «Содержи свое тело в чистоте!»
4. «Ты должен сохранять свой дух и душу чистой».
5. «Выбирай как немец жену/мужа такой же или нордической крови».
6. «При выборе супруга поинтересуйся его происхождением».
7. «Здоровье является предпосылкой красоты».
8. «Женись только по любви».
9. «Не ищи себе приключений, а ищи спутника жизни»
10. «Ты должен желать как можно больше детей»[43].
Что же собой представляли берлинские семьи, которые должны были воспринять эту идеологию, стать ее активными приверженцами? По результатам переписи 1939 г. из почти 4,4 млн. постоянно проживающих в городе жителей 76 % приходилось на людей в трудоспособном возрасте — от 15 до 65 лет (из них совершеннолетние от 21 года — 69,8 %), пожилые старше 65 лет составляли 8,8 %, дети до 15 лет — 15,2 %. Большинство населения — 83,7 % — были верующими, преимущественно протестантами (70 %)[44]. Больше всего людей проживали в центральных районах, меньше всего — на востоке и севере Берлина[45]. По социально-профессиональному составу население Берлина в 1939 г. распределялось следующим образом: в индустриальной столице преобладали рабочие вместе с членами своих семей, далее шли служащие, «самостоятельные», т. е. владельцы собственного дела, затем чиновники (особенность Берлина как столицы) (см. диаграмму в Приложении № 4)[46]. Долю «средних слоев» (служащие и «самостоятельные» без элиты) можно оценить приблизительно в 32 % от общего количества жителей, что практически соответствовало средним общегерманским показателям (36,2 %)[47].
Что касается семейного положения, то жениться мужчины в очень редких случаях начинали с 18 лет, женщины — с 16, однако преобладающим брачным возрастом, как и в остальной Германии, был период от 25 до 30 лет[48] (см. Приложение № 7). Несмотря на отрицательное влияние экономического кризиса 1929–33 г.г. число заключаемых браков по всей Германии медленно росло: 589 тыс. в 1929 г., 740 тыс. в 1934 г.[49], большинство берлинцев (1 млн. 125 тыс. 783 мужчины и 1 млн. 126 тыс. 368 женщин) состояли в браке, 818 тыс. 939 мужчин были холостыми, вдовцами и разведенными. Число одиноких женщин в Берлине ненамного превосходит число замужних — 1 млн. 230 тыс. 371 чел. в основном за счет большого количества вдов — 283 тыс. 565 чел., это очевидные следы Первой мировой войны…[50]
Меньше всего берлинцы заключали браков с 1924 по 1926 г.г., в среднем по 26 тыс. в год, с 1928 по 1932 г. это среднее число увеличивается до 35 тыс., отражая надежды на лучшее в результате стабилизации и появление материальных резервов у людей (в 1929 г. — 39 тыс., однако в 1931 и 1932 г.г. — резкое падение до 31 тыс.). Новый скачок 1933 г. до 41,5 тыс. браков свидетельствует о надеждах, связанных в том числе со сменой власти и широко пропагандировавшимся «новым началом» для Германии, затем следует абсолютный максимум 1934 г. — 54,2 тыс. браков — видимо, многие пары решили наконец осуществить запланированное ранее бракосочетание, национал-социализм разворачивал демографическую пропаганду и социально-политические мероприятия, пытался сдвинуть с мертвой точки ситуацию на рынке труда — далее количество браков стабилизируется на все же более высокой цифре, чем в период Веймарской республики, — в среднем, 45,5 тыс. в год[51].
На протяжении всего рассматриваемого временного отрезка, начиная с 1922 г., наиболее быстро в Берлине растет число бездетных семей как в абсолютных цифрах, так и по отношению к семьям с детьми; на фоне общего повышения рождаемости молодые пары, заключившие брак после 1933 г., все же не спешат обзаводиться потомством. Ранее это соотношение было обратным, до 1914 г. число бездетных пар еле-еле дотягивало до 1/6 части семей с детьми![52] Большая часть матерей была в возрасте от 21 до 40 лет. Наиболее распространенным вариантом стала семья с 1 ребенком, их количество постоянно чуть ли не вдвое превышает число семей с двумя детьми, а последних уже, в свою очередь, в 3 раза больше, чем семей с тремя детьми. Семьи с большим количеством детей постоянно были в незначительном меньшинстве, не более 2 тыс. на весь город, этим Берлин отличается от более высоких средних цифр по Германии[53]. Среднее количество членов отдельного домашнего хозяйства в городе не превышало 3 чел.
В целом, описанные тенденции соответствуют общему направлению эволюции семьи в ХХ веке в развитых странах Европы и Северной Америки, тем более в крупных городах[54]. К сожалению, более подробных данных о количестве детей в семьях с разным материальным достатком нет, однако и здесь по результатам опросов и материалам воспоминаний можно предположить совпадение: чем выше образовательный уровень семьи, тем меньше в ней детей, материальные и жилищные условия здесь находятся по значимости лишь на втором месте.
Если посмотреть на кривые рождаемости и смертности за 1925–1944 г.г., то до 1934 г. в Берлине умирало больше людей, чем рождалось, причем расхождение линий становилось с каждым годом все больше, затем за счет скачка рождаемости в 1933–1934 г.г. их положение меняется и вплоть до середины 1942 г. число новорожденных опережает умерших, затем обе кривые резко падают, особенно количество появившихся младенцев[55] (см. Приложение № 6). Очевидно, что и приход к власти национал-социалистов параллельно с улучшением общей экономической ситуации, с одной стороны, и мобилизация мужского населения на войну, начало систематических бомбардировок Берлина вместе с ухудшением снабжения населения и продовольственной ситуации в Германии, с другой, оказали определяющее влияние на демографические процессы в городе.
43
Цит. по: Benz U. Frauen im Nationalsozialismus. Dokumente und Zeugnisse. München, Verlag C.H.Beck, 1993. S. 54–58. На мой взгляд, из этого впечатляющего перечня немного выпадает заповедь № 8 «про любовь», но это свидетельство веяний времени, которые нацисты учитывали. Их тех же соображений в заповедях также ничего не говорится про имущество будущего супруга.
44
Berlin in Zahlen. S. 67ff. Всего в Германии в 1933 г. проживали 66,03 млн. чел., а в 1939 г., без Судетской области и Австрии — 69,46 млн. Cromm J. Familienbildung in Deutschland. Soziodemographische Prozesse, Theorie, Recht und Politik unter besonderer Berücksichtigung der DDR. Opladen, 1998. S. 91.
49
Statistisches Jahrbuch des Deutschen Reiches. Berlin, 1935. S.27. Schneider W. Frauen unterm Hakenkreuz. S. 62.