- Думаю, она такими методами сбежит без спроса, чем будет сидеть и ждать разрешения.
Ева заулыбалась беззубой улыбкой, которая во мне не вызывала желание улыбнуться в ответ, и дала мне семь крупных кусков свежего хлеба.
- Не сбежит. А вместо нее лучше бы побеспокоилась за себя.
Я округлила глаза. Пусть я не верила в предсказания, но слышать, что мне стоит беспокоиться о себе, было неприятно.
- В каком смысле? - осторожно переспросила я с нотками горделивости, чтобы Ева не поняла, что мне было не по себе.
- Вижу перемены, - цокая языком, явно не одобряя эти перемены, сказала она, кладя хлеб в шкафчик. - Которые будут многого стоить тебе. Как и физически, так и морально.
На этом она решила закончить и медленно начала уходить, оставляя меня в недоумение и даже не пытаясь как-то успокоить меня, так как у меня было только лишь единственные перемены со мной- это перемены в наших с Дмитрием отношениях, а тут только приходила на ум слово “развод”.
Быстро сорвавшись с места, я поспешила к Виктории наверх, перескакивая через ступеньки. Резко открыв дверь ее комнаты, чем застала ее врасплох, я сразу потребовала своего:
- Мне нужно чего-нибудь покрепче!
Виктория рассмеялась и встала с пола, отбирая от меня хлеб.
- С чего это вдруг ты решила повысить градус? - спросила она, начиная копаться в шкафу и прижимать к себе хлеб, как будто если его положить, то он пропадет.
- Я тут столкнулась с Евой и поговорила с ней.
Дальше объяснять мне не надо было, Виктория все поняла и понимающе простонала, вытаскивая из глубин шкафа к моему изумлению, прозрачную бутылку, название которой она сказала гордо:
- Водка к Вашим услугам.
Я страдальчески взглянула на семь кусков хлеба и на не открытую бутылку водки.
- Спрашивать, откуда она у тебя, я не буду, но нам надо сделать еще один заход на кухню.
Виктория с улыбкой до ушей согласно кивнула и вручила мне бутылку с хлебом.
- Только теперь пойду я, так как боюсь, что ты ворвешься и предложишь еще повысить градус, а тогда нам придется проникать в комнату бабушки, где в уголке у нее стоит его величество самогон.
Сказать, что мы напились, это значит ничего не сказать. Виктория держалась отлично, как я была готова заплакать и поговорить по душам, посмеяться и рассказать еще одну смешную историю, которые я непонятно откуда брала, так как в трезвом состояние не смогла бы вспомнить столько смешных случаев.
Мы перестали резко смеяться только тогда, когда мы услышали звук закрывающейся входной двери, что означало: пришли все взрослые, которые смело могут нас отчитать за разбой в комнате Виктории. А мы перевернули все постельное белье, пытаясь выяснить, можно ли запутаться в нем, заблудиться, шкаф, думая, какой наряд будет лучше одеть Виктории на встречу с подругами в клубе и в церковь, а так же мы испачкали ковер, расплескав остатки красного вина. Дампирка предложила найти белое вино и проверить еще одну догадку, что белым вином выйдет красное, но мы его, к сожалению или счастью, не нашли.
Звуки шагов по лестнице, заставили нас пригнуться к полу, как будто нас это защитить и никто не найдет, пусть мы и лежали прямо около прохода, и прижать палец к губам, шикая друг на друга из-за того, что мы шикали, чтобы не шикали, отчего нас пробирал смех, и мы снова шикали.
Кажется, мы слишком громко пытались сказать друг другу, чтобы мы вели себя тихо, раз дверь в комнату открылась и к нам вошел Дмитрий. Он замер в дверях, осматривая разрушенную комнату, грязный ковер и пустые бутылки. Виктория засмеялась, утыкаясь лицом в ковер, чтобы заглушить звуки.
- Роза, - прерываясь на смех и еле выговаривая слова из-за него же, сказала Виктория, - он нас не видит.
Я закивала, как взгляд Дмитрия опустился вниз на пол и теперь начал рассматривать свою жену, прижимающую голову к ковру и ноги к животу, пытаясь спрятаться.
- Я вас прекрасно вижу, - спокойно ответил он, и я разочарованно вышла из-за своего укрытия. - И во что вы превратили комнату? - качая головой и смотря на меня, спросил он.
Я пожала плечами. А что он ожидал после вина и водки? Как мы будем играть в шахматы? Хотя эта идея была у нас.
- И с собой тоже, - сказал он, подавая мне руку, чтобы я встала.
Я была благодарна ему, так как без него скорее всего меня бы унесло в прекрасный танец по комнате. Дмитрий заботливо поправил мои волосы, которые успели спутаться после путешествия под кроватью и простынями.
- Роза, Роза, - недовольно, но улыбаясь, повторил он мое имя. - Кто-то завтра будет молить о таблетке и стакане воды, а я возьму и не принесу.
Я улыбнулась. Думаю, сейчас моя улыбка была далеко от совершенства и сексуальности, но мне было все равно. Я ткнула в его грудь пальцем начала крутить им в одно и тоже место, когда первоначальный план включал в себя нежное касание пальцем по его груди, а потом хотела водить его по телу мужа, соблазняя его.
- Ты не устоишь перед своей сексапильной женой с бодуна. Я буду самой красивой женщиной тогда, - пообещала я ему, на что Дмитрий всего лишь рассмеялся, а я потянулась к нему за поцелуем. - Ну, поцелуй меня, товарищ, - умоляла я его, как снизу донесся недовольный, приглушенный ковром голос:
- Нет! Только не тут, ребята, и не когда я прячусь!
- Тобой займется Каролина, так что жди своего опекуна, а Розу я забираю от тебя. Ты и так успела ее споить, а возиться придется мне с ней, - попробовал он достучаться до совести Виктории, которая была полностью поглощена ковром.
Дмитрий вел меня за руку в нашу комнату, как ребенка. Мимо нас прошла недовольная Каролина, которая вела Зою спать. ее дочь наоборот светилась счастьем, чем она мне сейчас тем более понравилось. Мы с ней обменялись слишком бурными маханиями рукой и разошлись, но думаю мы с могли бы сейчас найти с ней найти общий язык.
- Раздевайсь, ложись на кровать. В душ я тебя не пущу, так как боюсь, что опять сломаешь насадку для душа и мне придется спасать тебя, - приказал он мне, снимая рубашку через голову, а я простонала, смотря на его голый торс.
- Дмитрий, не скрывай своих желаний, - невнятно пробормотала я, а Дмитрий уставился на меня, подняв одну бровь. Мне пришлось пояснить: - Ты хочешь моего стриптиза, - твердо сказала я, готовая уже раздеваться, как мой муж рассмеялся.
- Роза, я всего лишь сказал тебе раздеться.
- Слова одни часто скрывают слова другие, - прокричала я, чтобы Дмитрий услышал меня, когда я пыталась снять блузку на пуговицах через голову.
На помощь мне пришел муж, который аккуратно расстегнул пуговицы и помог снять мне блузку. Я взмахнула волосами, что должно было выглядеть сексуально, собираясь продолжить свой стриптиз, которого так жаждал Дмитрий.
- Все сладкие мечты созданы для этого, - пропела я, поднимая руки наверх, для движений мне мешал Дмитрий, который так и не отошел от меня, и кровать, которая упиралась мне в коленки. - Кто я такая, чтобы возража-а-ать! *
Дмитрий закатил глаза и пробормотал что-то по-русски. По интонации можно было предположить, что это были слова на подобии ” О Боже, началось”. Он начал расстегивать мои шорты, и я рассмеялась своей победе.
- Некоторые хотят использовать тебя, - продолжила я. - Я точно уже не помню. Давняя песня, так что могу и соврать.
Дмитрий спустил мои шорты, и я, опираясь на его плечи, вылезла из них. И да, он повалил меня на кровать, как и хотела этого. Точнее это было так: Дмитрию пришлось подхватить меня на руки и уложить в кровать, так как мне совсем этого не хотелось.
- О, знаешь, как я узнала ее? - спросила я, смеясь, пока Дмитрий пытался вызволить из-под меня одеяло. - это ну о-очень смешная история, - заверила я его, а он засмеялся, что мне понравилось больше всего и сама не могла сдержать улыбки.
- Нет, я не знаю, но думаю, ты сможешь рассказать мне завтра, когда у тебя будет больная голова и ты будешь думать обо мне, как о носители воды и таблеток, хорошо? - спросил он, убирая мои волосы со лба.