В это время в пятидесяти километрах от них точно так же выскочили из вертолета пятнадцать кадетов. На расстоянии двадцати пяти километров и от тех, и от других находился заброшенный полевой стан, который надлежало захватить и удержать.
Организаторы игры выбрали местность, с которой не были знакомы не только штатовцы, но и казачата, хотя на руках у тех и у других имелись карты.
Игра началась.
Ребята расселись кругом в центре осыпи. Глеб, держа в руках карту, встал в середине.
– Двадцать пять километров – степь, кусок плавней, снова степь, перелески, степь, – он поднял карту. – Предлагаю марш-бросок напрямую, с максимальной скоростью. Думаю, штатовцы будут действовать так же. Но предыдущий опыт учит: мы можем передвигаться быстрее. К полудню будем на месте и сориентируемся… Подъем, построение!
– Тут чертовски жарко, – Джимми Эллис вытер лоб. – Убойная духота.
Пятнадцать кадетов сидели на поваленных бревнах, спиной к каменистому обрыву, лицами – к Джеффу Оллспи, командиру отряда, носившему звание кадет-сержанта. Он изучал карту молча, ни с кем не советуясь. Остальные переговаривались:
– Какие у них красивые девчонки, заметили?..
– Вообще-то тут все красиво, только мало леса.
– Да, похоже на Арканзас или даже Калифорнию.
– Говорят, прямо там – Чечня. Та самая, где шла война.
– О, так мы в прифронтовой зоне?!
– Эти казаки очень умелые ребята.
– Не хотел бы я с ними воевать по-настоящему.
– Но у них нет нашей техники и намного хуже снаряжение, я сравнил.
– Внимание! – Джефф сделал движение – почесать бровь, но наткнулся на пластырь и поморщился. – Объективный анализ ситуации таков: нас отделяют от цели пятнадцать с половиной миль[18]. Такой марш-бросок они проделают гораздо быстрее нас… Но вот тут, – он быстрыми движениями начертил на голой земле часть карты, – протекает река, приток Куры. Она делает петлю… Если мы преодолеем пять миль за час, то окажемся на ее берегу…
- Кто у нас спец по рафтингу[19]? – поднялись несколько рук. – Так. На берегу мы сделаем следующее…
Бег в жару – занятие неприятное и очень тяжелое. Хорошо еще, что утро было относительно прохладным и до самой-самой жары ребята должны были уже оказаться на месте. Но двигаться все равно было нелегко.
Глеб решил не осторожничать. Он не выставлял прикрытия, не высылал дозоров – отряд бежал сплоченной группой, тесной и целеустремленной, оставляя за собой облако пыли. Тянулись мимо заросшие, местами – "рабочие" поля. Все выше всходило солнце.
"Штатовцы сейчас тоже бегут, – думал Глеб. – Торопятся, конечно, но не успеют, слабоваты они на терпелку без техники. А мы добежим, ничего с нами не случится… Вот как в плавнях будем переправляться?" Он вспомнил карту – там было одно место, где можно подойти к воде не через болота, а относительно нормально. И вроде бы показан разрушенный мост… Идти к реке другим путем – значило завязнуть в трясинах и потерять часы. Он еще раз мысленно проверил путь: да, там можно будет переправиться, не так то иначе, труднее, легче – но можно. А дальше – прямая дорога к стану.
– Веселей! – крикнул он, хотя никто не нуждался в подбадривании.
– Поворот – ап!
Плот, грузно подскочив на бурунах, ухнул носом в кипящую воду, но направляемый ловкими руками, выверну лея из водоворота, перевалился с борта на борт, вышел на относительно чистую воду и, набирая скорость, понесся к следующему перекату. Руки и плечи ныли, вода захлестывала лицо. Пятеро мальчишек на наскоро собранном суденышке бешено работали шестами, пересмеиваясь и перекидываясь шутками. То, что они делали, было опасно – на самоделке, на чужой бурной реке, без спасательного снаряжения – но эти мальчишки умели ценить опасность и наслаждаться ею. Пит Клеменс на носу завопил, перекрикивая шум воды:
– Сорок бочек погрузили,
Всю дорогу лихо пили!.. – и безумная команда хором откликнулась:
– Капитан глядел на нас,
Будто мы его топили!..
Хэй-о! Плыть по Эри тяжело!
Отложи, пацан, весло!..
…Да, опередить казаков не удастся. Но бурная речка донесет группу прикрытия до переправы через плавни раньше, чем туда доберутся русские. Другой дороги у них нет, это ясно. Пять человек могут там задержать весь казачий отряд на несколько часов. За это время получившие фору основные силы займут полевой стан и как следует приготовятся ко встрече. Если будет, кого встречать.
…– Поворот – ап!
– Давай вышлем разведку.
Глеб посмотрел на Мирослава с удивлением. Но Серб был абсолютно серьезен.
– Зачем? – не понял Глеб. Колонна остановилась: – Можно попить, пару глотков, и все!.. Для чего?
– Не знаю, – Мирослав пожал плачами. – Просто… – он снова пожал ими.
– Время… – Глеб вытер рукавом лицо. – Ладно. Бери кого-нибудь – и вперед, но быстро.
– Сухов, – Серб махнул Петьке, и они, взяв оружие наперевес, бесшумно поспешили вниз, где тропинка ныряла в заросли.
– Никого, – Боб Харкорт перевернулся на бок. – Может, они пошли другой дорогой?
– Кругом болота, – Пит отхлебнул из фляжки, протянул ее Бобу, тот отпил и пустил по кругу. Пять человек, замаскировавшись за кустами у остатков моста, внимательно следили за переправой. – Никуда они больше пойти не могут.
– Они здесь, – сказал Макс Харниш, молчаливый, бесстрастный паренек из Кентукки, потомственный охотник. Пит насторожился:
– Что ты увидел?
– Ничего, – Макс покачал головой. – Я чувствую. Они здесь и они тоже наблюдают.
– Не дышать, – прошептал Пит и окаменел.
На бронзовом от пота и духоты лице Петьки сидели с полдюжины комаров, но мальчишка был неподвижен. Он был уверен, что штатовцев тут просто НЕ МОЖЕТ быть, и все-таки какое-то чувство мешало ему сказать Сербу: "Пошли, нет тут никого." Он прислушивался и приглядывался. Серб делал то же.
– Никого, – сказал наконец Петька, сгоняя комаров и мельком одного раздавив. Если бы не надо было торопиться, он бы сам предложил полежать тут часа два-три – пока противник себя не выдаст. Но не Святой же Дух перенесет сюда штатовцев.
– Да, никого, – неохотно подтвердил Мирослав. – Пошли.
– Вон они, двое, – сказал Макс, и остальные увидели на миг мелькнувшие кубанки. – Как незаметно подошли…А сейчас решили, что нет никого, и расслабились…
– Сейчас пойдут, – Пит поднял к плечу оружие и скомандовал: – Приготовиться. Стрельба по моему выстрелу.
В первые же несколько секунд "убиты" были трое – красные брызги украсили их форму сразу в нескольких местах. Еще четверо казачат были вынуждены залечь за валунами на берегу, под обстрелом, не имея возможности да' же толком высунуться; остальные шарахнулись под защиту кустов и попадали там, кто где мог.
– Что за черт?! – выкрикнул Сергей; не взять его с собой после вчерашнего было бы просто несправедливо, и теперь Глеб увидел совсем близко его бешеные глаза. – Что за черт?!
– Не знаю! – прокричал в ответ Глеб, чуть высунувшись.
Одно было ясно: штатовцы, каким-то образом попавшие на тот берег, закрепились умело и надежно. Солнце как раз светило им в спины и будет светить туда же еще часа два (а значит, в лица казачатам). Они держали под прицелом остатки моста и подход к нему и, похоже, имели немалый запас шариков: характерное постукиванье дорогущих "ангелов"[20] – просто так, для острастки, чтобы не высовывались – говорило о том, что боеприпасов кадеты жалеть не будут.
Если бы тут имелся брод, или от моста оставалась бы хоть одна целая доска – можно было бы, открыв заградительный огонь из половины стволов, пойти на прорыв. Но река бурлила, мост состоял из торчащих над этим бурлением бетонных свай с перемычками, по которым можно было перебираться по одному, шагом и со страховкой, не иначе. Глеб ощутил злую беспомощность и невольное восхищение: эти козлы сплавились по незнакомой бурной реке на самодельном плоту, не иначе, другого способа так быстро попасть сюда у них не было.