Джейс: Мать твою, да все со мной в порядке. Это ты сходишь с ума. Позвони. Нам надо поговорить.
Я: Прости. Занята общением с преступниками. Не могу сейчас говорить.
Как и ожидалось, мой телефон начал звонить, но я без раздумий отклонила вызов. Сейчас мне было не до дерьма Джейса. У меня достаточно хлопот с Карсеном, и не нужно добавки, которая, я была уверена, последует от Джейса. Вычеркнули. Я этого не заслуживала. Джейс не управлял моей жизнью и не станет раздавать мне советы по этому поводу. Пошел он.
Телефон вновь завибрировал, и я закатила глаза, приготовившись к игнорированию, но заметила, что это не Джейс.
Карсен: Все в порядке?
Я: В смысле?
Карсен: Ты хмурая. Это моя фишка.
Губы дернулись от его неожиданного поддразнивания.
Я: Просто мне писал один идиот.
Я: Ты не ответил на мой вопрос.
Карсен: Не знаю, как на него ответить. Просто я так себя чувствую.
Я: Мы уже делимся чувствами? О, отлично. Моя очередь...
Карсен: Ладно. Я... Я не могу объяснить. По крайней мере, не совсем четко.
Карсен: Занята вечером?
Мгновенная детская реакция подмывала сказать «да», чтобы дать ему распробовать вкус собственного непостоянства. Но я любила честность, а правда заключалась в том, что на вечер у меня не было планов. Кроме того, если дела с Джейсом так и не пойдут на лад, то какое-то время у меня их совсем не будет.
По правде: приветливая версия Карсена была так заманчива, что мне хотелось узнать его ближе. Я не гуляла с незнакомцами, но чувствовала, что у Карсена тоже не было привычки приглашать их на встречи.
Может, мне это было нужно. Возможно, и ему тоже. Вдруг нам было предначертано подтолкнуть друг друга.
Почему бы и не начать сегодня.
Я: Кое от кого зависит.
Карсен: Зависит?
Я: От тебя.
Карсен: А что я?
Я: Собираешься ли ты все время быть ослом или...
Карсен: Обещаю, что постараюсь вести себя наилучшим образом.
Я: Никаких «попытаюсь».
С другого конца зала донесся тот же сдержанный глубокий смех, который я слышала за обедом.
Карсен: *падаю в обморок*
ГЛАВА 6
Карсен
– Ты привел меня на кладбище.
Засунув руки в карманы, я перекатился на пятках.
– Да.
– Угу.
Больше она ничего не сказала, и мне это понравилось. Я был признателен за то, что Эллиот давала мне шанс изменить ее первое обо мне впечатление.
Конечно, теперь я и правда походил на угрюмого мудака, но далеко не всегда был таким. Все изменилось, когда мой отец убил мать два года назад.
Такое дерьмо меняет человека.
Я посмотрел на Эллиот, завороженный игрой последних лучей заходящего солнца на ее светлых волосах. Она посмотрела на вечернее небо, и с ее губ сорвался мягкий вздох. Эллиот была мне прямой противоположностью. Такая воздушная и светлая, когда я был темным, будто свернулся в клубок из сдерживаемой ярости, скрывавшейся под кожей.
И Эллиот все видела. Черт, она даже была ее объектом прошлым вечером, но все еще стояла рядом, вместе со мной. Три дня назад я даже не знал ее.
Ладно, технически это было не так.
Я знал о ней. Эллиот Мазерс. Дочь Найджела Мазерса, бывшего лучшего друга Фейт Уитли, моей матери. Ее разговоры о нем, когда я был еще ребенком, были душераздирающими. Она любила его, и между ними было нечто гораздо большее, чем дружба, но их времени не суждено было наступить. Вместо этого мать вышла замуж за монстра, хладнокровно лишившего ее жизни в приступе гнева, чем безвозвратно изменил мою собственную.
В тот момент, когда я увидел Эллиот в закусочной «У Верна», понял, что она – его дочь. Я видел достаточно фотографий Найджела, чтобы где угодно узнать эти глаза. У Эллиот были точно такие же. И, как и у ее отца – по словам моей матери, в ней был особый дух.
Мне всегда импонировал Найджел.
– Хочешь присесть?
– Для этого ты попросил меня захватить одеяло?
– Да, – я забрал его у Эллиот и расстелил на земле справа от себя. – Вот тут в самый раз.
– Мы... сядем здесь?
Я похлопал по земле рядом с собой.
– Давай же, мертвые не кусаются.
Она медленно опустилась рядом со мной, придвинувшись ближе, чем сама сознавала, в этом я был уверен. Ее взгляд метался по надгробиям, высматривая выгравированные на них имена. Когда она, наконец, повернулась к тому, у которого мы сели, то тихо выдохнула.
– Это...
– Да. Фейт Уитли, познакомься с Эллиот Мазерс, – я склонился, перейдя на фальшивый шепот. – Ма, она ударила меня коленом по моим шарам, – Эллиот ущипнула меня за руку. – Ладно, я заслужил это, ма, но это не значит, что мне не было больно.
– Тебе и должно было быть больно, засранец.
– Не ругайся при моей маме. Она ненавидит это дерьмо.
Эллиот рассмеялась, и я почувствовал, что во мне вскипело нечто, отличное от ненависти. Это чувство было мимолетно и пропало также быстро, как появилось, но на целую секунду я чувствовал себя счастливым.
Из-за Эллиот.
– Значит, ты часто сюда приходишь?
– Ты спрашиваешь меня или Фейт?
– О Боже, это ужасная шутка, Карсен!
Я повел плечом.
– Маме бы понравилось.
– Вы были близки?
В груди поселилась знакомая тяжесть.
– Она была моим лучшим другом.
Эллиот молчала пару минут, и я ценил эту тишину. Словно она понимала, что мне нужен эмоциональный перерыв, какие-то мгновения, чтобы восстановить силы, за которые так отчаянно цеплялся.
– Я ненавижу то, что она ушла.
– Ты говоришь с такой убежденностью, хотя даже не знала ее.
Профиль Эллиот был освещен светом свечи, которую я поджег, потому смог увидеть мягкую улыбку.
– Мне и не нужно ее знать, чтобы скорбеть об утрате. Я могу сказать, что она была великой женщиной.
– Как это?
– Я чувствую. Ты говоришь о ней с невероятной теплотой, а любая мать, воспитавшая сына так, что даже после смерти он отзывается о ней с нежностью, заслуживает титула «великая».
Я скривил губы, пытаясь скрыть улыбку, которая грозила появиться на моем лице. Это был настоящий подвиг, но мне удалось, поскольку я не хотел, чтобы Эллиот видела, как мне нравились ее слова. Это казалось... глупым, словно я – пес, ожидавший ласки от протянутой руки хозяина, служившей наградой за то, что был хорошим мальчиком. Я буквально ощущал, как мой воображаемый хвост вилял взад-вперед, так я был взволнован, получив похвалу.
Эллиот заставляла меня чувствовать себя жалким. И одновременно нормальным.
Только вот я был далек от нормы. Нормальный парень в моем сознании давно выбежал за дверь, даже не оглянувшись. Теперь в распоряжении остался лишь гнев и этот серый мир.
Я лег на одеяло и стал смотреть на звезды. Эллиот следила за моими движениями. Сложив руки под головой, я прислушивался к окружающим звукам. Плеск воды на берегу близлежащего озера, насекомые, говорившие на своем языке, шорохи белок, игравших на соседних деревьях. А самое громкое? Мое собственное сердцебиение. Если оно именно такое, как я слышал, то Эллиот тоже могла его уловить.
– У тебя была хорошая жизнь? Ну, раньше?
Я должен был рассердиться, что Эллиот считала нормальным задавать мне такой вопрос, но гнева не было. Как ни странно, я воспринял его совершенно спокойно. От Эллиот такие вопросы казались вполне естественными.
Я даже не знал, что мне думать по этому поводу.
– Все было не так уж плохо, – я вздохнул. – У меня были хорошие друзья. Мне было восемнадцать, так что весь мир, казалось, у меня на ладони. На горизонте маячил колледж, у меня была девушка... все было. А затем исчезло.