Глава 1
Вступление
Дверь врезалась в косяк, отбила штукатурку на стене и, оттолкнувшись почти с той же скоростью, стала закрываться — но опять наткнулась на ту самую ногу, изначально придавшую ей ускорение. Трах! И снова удар о стену, и новая порция осыпающейся штукатурки.
На пороге стоял огромный военный в маршальском мундире и грозно смотрел на прикрывшихся руками людей:
— Ну? Вы, что ли, футболёры, вашу…
Нет, по-другому было:
Дверь распахнулась от удара ноги. Петли не выдержали — с корнем вырвали шурупы из косяка. Массивная дубовая створка впечаталась в стоящий напротив стол и расколола на мелкие кусочки дорогущий, малахитовый с серебром, письменный прибор. На пороге образовался огромный военный. Из-за поднявшейся пыли звание различить было не возможно — но венки всякие золотые и колосья на тулье фуражки присутствовали.
— Ну, которые тут врем… вредители-футболисты, вашу…
И не так, конечно, было дело.
В дверь тренерского штаба «Кайрата» постучали и, не дождавшись ответа, открыли её. Сидевшие над картой СССР товарищи оглянулись на вошедшего. Невысокий совсем, полненький и почти лысый старичок подслеповато оглядел не очень юных географов — среди них были и ровесники вошедшего.
— Вы футболисты?
— Что вам, товарищ… — откликнулся самый молодой и самый высокий, да ещё и рыжий.
— Дожил, мать её итить… Маршала Жукова в лицо не узнают. Эх, молодёжь, молодёжь! На помощь вот вам Тишков послал. Есть команда доставить вас в Саратов.
В общем, так: я не бог. «Боинг» ни там, ни в Горьком, не сядет — полоса короткая. В Казани — сядет, но оттуда вам ещё на поезде или кукурузнике долгонько добираться. В связи с чем есть вот какое предложение, — Жуков достал большие роговые очки и водрузил на щекастую физиономию. — Везём вас на «Сесснах». Новенькие, недельку назад в наши ДОСААФовские аэроклубы пригнали из Смоленска. Каждая двух пассажиров возьмёт, ну и поклажи немного — чего там у вас, трусы-башмаки? А если кто привык примус с собой возить, или там гантели — обойдётся как-нибудь на этот раз. Облётывать пташек уже начали наши самые заслуженные лётчики — ветераны войны. Вот они-то вас и вызвались на игру доставить — только смотрите уж, не огорчите стариков опять, как девятого мая. Лететь тут две с половиной тысячи километров, две посадки на дозаправку. Получится часов с десять в дороге — зато ни оформления, ни ожидания багажа, ни пересадок. Принял таблеточку димедрола, проснулся — и уже в Саратове, а если ещё вместе с таблеточкой пургена — то и вес лишний согнал. Бегай себе по поляне, попинывая шайбу эту вашу…
Событие первое
Тренер футбольной команды инструктирует игроков:
— Главное — во время игры ни на минуту не упускайте из виду мяч!
— Понятно! — говорит капитан команды. — Такой мяч стоит по меньшей мере сотню баксов.
Посетители валили косяками и навалили кучу проблем. Спасибо ещё, в буквальном смысле проблем…
Пётр Миронович Тишков всё ещё в больнице пребывал. Домой просился, но злые доктора грозили пальчиком и говорили: «низя». Вызвал из Кургана Илизарова — пусть «главный по тарелочкам» своё веское слово скажет. Никаких ведь особых процедур не процедурят — лежишь и посетителей принимаешь, так чем дома хуже? Перевязки? Ну, наймёт вышедшую на пенсию хорошую медсестру — и бабушке копеечка, и ему относительное спокойствие, что в опытных руках сепсис не схватит — а то там и «антонов огонь» не за горами.
— Огонь? — доктор Сирозеев, что эскулапил в хирургии, решил лекцию прочитать. — Знаете, почему так называется?
— Ну, святой такой был, — Пётр о другом думал.
— Гангрену называли «Антоновым огнём» только в России, а потом продолжили и в СССР. В остальном мире так именуют другую болезнь — тоже, по существу, гангрену, но вызванную отравлением спорыньёй. Это грибы-паразиты, чьи споры содержатся в зерне. Вот в средние века во Франции открыли при монастыре больницу — лечить страдающих от отравления спорыньёй. Монахи добыли как-то мощи святого Антония из Константинополя — считалось, что только он способен помочь избавиться от этой болезни. А дело оказалось в том, что больных просто сажали на брюкву всякую, экономили на питании, они больше не употребляли заражённый хлеб — и, соответственно, постепенно вылечивались. Хотя тогда особо-то и не понимали, что дело в заражённой пшенице.
— А сейчас? — Пётр заинтересовался. Целый год был сельским министром, а про спорынью никто ничего не докладывал.
— Современная агротехника надёжно защищает посевы от этого опасного грибка, поэтому страшных эпидемий давно не было. В последний раз — в 1951 году во Франции.