Рассудив, кого и обижу,
Да «обидчицею» не кличь:
Просто я
ПОЮ, ЧЕГО ВИЖУ,
Как нанаец из старых притч.
А чего не вижу — того я
Просто-напросто — не пою.
________
Помолчи и ты, ретивое! —
Одинокий певчий каюр.
Ураган без ветра
Давно, давно не бывало ветра с порывами.
Катили тучи, трясли групповыми гривами,
Гремели гривнами града, и снега белого
Горстями сыпали остро…
Но ветра не было.
Так царь — с колесницы мечет в народ дукатами
И люди верят, что будут теперь богатыми;
Кто схватит льдистое, кто — златое (под видом медного)…
В любой монете «ловили ветер»…
Но ветра не было.
Как долго не было, чтобы вдруг — да в лицо повеяло!
Была минута, когда я в это почти поверила!
А вы — не верьте, что это ветер; то был неведомый… —
Магнит ли? Радий? (Мятеж во аде?)
Но ветра не было.
А нынче к ночи вдруг зазвенело окно по-старому!
И сразу вспомнилось, как в трубе Домовой постанывал;
Пугал — но с толком, стращал по делу, а не из прихоти!
Учил — не слушались… (Лишь рукавицей махнул при выходе)
Дуй, ветер, вей! Вороти надежду нам, неприкаянным!
Сдуй пыль, свей скверну с вещей! Рачительным стань хозяином,
Да не навей нам того глухого, того нелепого
Кошмара снова! — где всё готово,
Чтоб ветра… не было!
Как тихо, Господи! Потерпев кораблекрушение,
Без криков тонут… (Ведь не у каждого разрешение
На право голоса есть!) Но кто и зачем потребовал,
Чтоб ураганы громили страны,
А ветра — не было?
Я слышу…
(Прочитав чудесный рассказ Алана Маршалла «Отец»)
… И отзвуки в мире дольнем
Слышу, доныне я слышу
И улыбаюсь невольно…
К воде ползли повозки, за которыми
Следили эвкалипты или ивы.
Товарищество
Связано с просторами,
А с теснотою — ссоры да разрывы.
Но и в просторах
(вроде столько сделавших,
Чтоб не было к побоищам соблазна),
Вдруг разгорался бой
В защиту девушки,
Которую могли обидеть грязно.
Теперь — не могут. (Крепко спят, — не вскинутся —
В игле, в кольце, в ларце, в макушке дуба, —
Все те,
Кому был ясен стих шекспировский
Про «девственность, поруганную грубо».)
Теперь — не ясен. Что такое «девственность»?
Где стыд девичий? Где мужская совесть?
Воюй за то, что и сейчас на свете есть,
А не за то, чего никак не вспомнить!
Бесчинствуй смело; на дуэль не вызовут
И в рыло не дадут: здесь безопасно!
Небось не дровосек какой безвизовый,
А что не дворянин — так это ясно.
Но в мире дольнем есть воспоминание
О лучших днях, — которыми гордится
Нерабский дух! Звенит, как заклинание,
В лучах блестит, как в колесе ступица
В мельканьи утр, внутри пути зелёного,
Великое воспоминанье это
О мощи — не для низостей рождённого;
Для счастья предназначенного, света!
Мужская честь — на страже чести д
евичьей;
Всей чистоты, всей грации — на страже!
Так было. Листья плыли по воде ничьей…
Фургоны шли… Я слышу, слышу даже,
Я и теперь как будто слышу даже:
В изножье гор с их лиственными свитами,
У розовой равнины в изголовье —
Перебирают лошади копытами
Да колокольчики бренчат воловьи,—
Те самые…
В тех далях.
В том верховье.
Воспоминание
Мама, помнишь тот сад полночный
И черёмухи свет непрочный?
Зной стоял. До утра мы не спали —
Всё полынь молодую искали.
У соседки в горшках петуньи
Огневели в воздухе мёртвом.
Всем казалось, что мы — колдуньи
И ночами — скотину портим!
Но не портили мы скотину
Ни рогатую, ни безрогу;
Это ветер путал картину, —
Пел в берёзах… Звал нас в дорогу —
По верховному соизволенью
Той весенней ночи высокой, —
Недоступной закабаленью,
Беспокойной и одинокой.
Есть комики с душой…
Есть комики с душой.
Но, рассуждая строго,
Прямых учеников у Чаплина не много.
Есть Райкин, есть Никулин… И ещё
Актёры есть находчивее многих.
И… вдруг заметишь ты, как горячо
Участвуют они душой в далёких
(И столь недавних!) «Новых временах»
Невозвратимой чаплинской эпохи,
Где у кофеен подбирает крохи
Бродяга Чарли в латаных штанах!
…Ты, мания величия, враждебна
Всему, что справедливо и волшебно.
Но люди Сердца поняли давно:
Ничто так не рифмуется открыто
С величием, как срочная защита
Отверженных! И в жизни, и в кино.