К концу карьеры я из первых уст узнал – решение о распределении в стан «железнодорожников» принял министр путей сообщения СССР Борис Павлович Бещев, с которым у меня сложились теплые отношения. «Локомотив» терпел турнирное бедствие, и министр дал «команду» помощникам: найти опального, лишенного всех званий, но от того не утратившего мудрость Аркадьева! Будучи членом ЦК КПСС, глава МПС предложил: «Борис Андреевич, решу ваши «политические» проблемы – только примите клуб».
На очередном матче «Локомотива» они сидели рядом, и новый главный тренер сказал: «С этой командой «ловить» нечего. Должны остаться Игорь Петров, Геннадий Забелин… Большинство остальных отыграны». «Что же делать?» – поинтересовался министр. «Я подумаю», – ответил Аркадьев. И, воспользовавшись закрытием армейских клубов, составил список интересующих его футболистов. Так в «Локомотиве» летом 1953-го оказались Кублицкий, Крушенок, Рогов, Бубукин, Горянский, Артемьев, позже Соколов, Ковалев, Ворошилов, Марушко, Моргунов…
«…В мае участь ЦДСА постигла и нашу команду. Мы с Исаевым попали в МВО. Но на поле так и не вышли, поскольку в «город Калинин» собрался весь цвет армейского футбола. Николаев, Нырков, Гринин… Человек сорок-пятьдесят. После 6 – го тура расформировали и МВО. Кто не хотел увольняться, поехали в команды окружных домов офицеров.
…Приехали «купцы» из команд. Исаева забрал Старостин в «Спартак», а меня «приглядел» Николай Сергеевич Разумовский. В прошлом известный вратарь, обладатель 1 – го Кубка СССР, начальник футбольного «Локомотива»…
…С 1953-го я начал играть за дубль. Основная команда плелась в хвосте таблицы, а дубль был очень мощный. Соколов, Ковалев, Артемьев, Климачев. Мы редко проигрывали «двусторонки» основе. И с 1954-го Борис Андреевич решил обновить команду…
…Меня стали подпускать к основе. Осенью в одном из решающих матчей в Харькове с одноклубниками-аутсайдерами я забил решающий гол в ворота Уграицкого. Сыграл на опережение, получил кулаком по затылку, но с командой остался в высшей лиге. Всей основе подарили по черному сервизу на 12 персон…
– Валентин Борисович считался удобным партнёром на поле?
– Он вырос в большого мастера. Разве можно говорить о «неудобствах»?
– Какие у вас сложились отношения с Бубукиным в «Локомотиве»?
– Нормальные. Уже в то время он стал Личностью. Валька для меня остается живым – не могу говорить о нем в прошедшем времени…
– Сколько лет вы вместе выступали за «Локомотив»?
– С 1953-го до 1959-го включительно.
– Люди, которые долго и тесно общаются, нередко проходят «проверки на вшивость». Случалось подобное у вас с Бубукиным?
– Мне показалось, такое у нас случалось одновременно и обоюдно, затем появилась общая «ниточка». Может, потому что Валька играл «подо мной», а я – немножко «глубже»…
– Взаимопонимание на поле перешло в жизнь?
– Тут решающую роль сыграла не столько спортивная направляющая, сколько человеческие импульсы. Я тянулся к нему. Валька по натуре – весельчак. Когда «тучка» набегала и никого вокруг, он оказывался рядом. И потом, как «разряд» молнии – шутки, смех… Однако не постоянный юмор. Хотя теперь почти все вспоминают его как жизнерадостного балагура… Во время серьезных событий Валька преображался: «Все, что мешает, к чертовой матери! Мы должны добиться победы!»
– Что вас сближало вне футбола?
– Мы часто, особенно на выезде, посещали театры и музеи… Эту культуру ни мои родители, ни Валькины не привили с детства, но первым чувство восхищения красотой искусства пробудил в нас Аркадьев. Когда приезжали играть в Питер, вместо утренней зарядки шли, например, в Русский музей. Вместо собрания садились в катера и мчались в Петергоф, посещали Петропавловскую крепость, местные театры… Тоже самое в других городах. Вторым нашим просветителем стал чуть позже пришедший в команду помощник главного, заслуженный мастер спорта Евгений Иванович Елисеев (после ухода Аркадьева занял его место).