Остальные нестройно поздоровались и каждый занялся своим делом. Сережа с недовольством глядеть на Виктора. А тот, завидев покрасневший нос Веры, без слов стянул с ее руки перчатку и принялся греть пальцы в своих ладонях. Адвокат внимательно следила за клиенткой и Сережей.
— Вера, если на вас оказывали хоть какое-то давление, мы можем потребовать перенос экспертизы.
Сережа возмутился одним лицом, а Вик стаскивал перчатку со второй руки. Он игнорировал все, кроме текущей задачи — отогреть Верины ледяные пальцы.
— Не оказывали. Экспертиза будет сегодня.
Не хватало еще отодвигать этот кошмар!
— Вы уверены? Это возможно…
— Совершенно уверена. Как, по-вашему, отреагирует комиссия, если сослаться на столь незначительную причину? Воспитание ребенка требует куда большей выдержки, чем такая встреча.
Вик улыбнулся половинкой рта и пожал ее ладонь в знак одобрения. Ответом ему было сияние, озарившее Верино лицо. Вывезти она могла и одна. Расправив плечи, стиснув зубы. Но присутствие Виктора означало, что не придется. Он здесь, подпитывает и греет.
Мужчины, стоявшие друг напротив друга, еще раз сцепились взглядами. Прожигающий и отражающий. Напористый и непоколебимый. Потерявший и триумфальный.
Здесь не о чем говорить. Не о чем драться.
Сережа без слов подкинул на ладони ключи от машины и развернулся к парковке. У Веры что-то сжалось внутри. Уходил знакомой горделивой походкой, ни разу не оглянувшись.
— Нам пора, — объявила адвокатесса.
Вера вздрогнула и нехотя отняла ладонь, но в то же мгновение Вик схватил ее, поднес кончики пальцев к губам и сказал:
— Ты лучшая мать своему ребенку. Ты даешь ей все, что нужно. Ты живой человек с чувствами и эмоциями. Я подожду тебя здесь. И помни: я люблю тебя.
* * *
Из амбулаторного обследования в дурдоме Вера запомнила только эпизоды.
Входная дверь. Подобные установлены в каждом продуктовом магазине на районе. Не должно быть таких дверей в месте, где лечат мозги и души! Несоответствующая деталь помогла воспринимать дальнейшее с долей иронии на легкой истерике.
Адвоката ни в какой кабинет не пускали, но ее присутствие успокаивало. Взяли анализы и сказали, куда идти дальше.
Дальше — на беседу с первым специалистом. Всего не запомнилось, но ему, почему-то, было до лампочки, сильно ли она любит Карошку и какие методы воспитания предпочитает. Также не спрашивал, что общего между котенком и яблоком. Но интересовался, что она думает о куклах вуду и почему не сжила мужа со свету вместо развода.
Наверное, она ответила что-то, характеризующее ее как адекватного человека, так как следующий врач появился довольно скоро. Задавал неудобные вопросы о боли физической и ментальной, как справляется со стрессами и что думает о рукоприкладстве.
…потом был перерыв. Стакан воды. Адвокатесса. Ободрения.
И тесты, тесты, тесты. Бесконечные страницы тестов и совет не думать долго над ответами.
К моменту, когда Вера беседовала с человеком, явно заинтересованном в Каролине, она прилично выдохлась. Было непросто сохранять нейтральную улыбку, особенно если по несколько раз задавали похожие вопросы. Вера спаслась напутствием Вика.
Она. Лучшая. Мать. Своему. Ребенку.
Пытка закончилась неожиданно. Мучительница просто встала и попрощалась с ней.
В коридоре ждала адвокатесса. На контрасте с ее собранностью и спокойствием Вера казалась комком нервов: напряженная, с бегающими глазами и огромным желанием поскорее сбежать отсюда. При мысли о том, что врачи будут задавать вопросы дочери, у нее сжались кулаки. Должно быть, она выказала слишком много эмоций, а иначе зачем бы тактичная и прямая юристка взяла ее за локоть и аккуратно повела к выходу.
— Идемте.
— Это все?
— Узнаем позже. Им нужно проанализировать данные.
— Могут еще раз вызвать? Другие дольше или меньше провели времени на подобной процедуре?
— Всегда по-разному.
Они вышли на дурное крыльцо, и Вера глотнула морозного воздуха. После дня в казенных кабинетах он был особенно сладок и свеж. Помянув муженька недобрым словом, она принялась спускаться на волю. Там ждал Виктор. В незапахнутой куртке, без шарфа и шапки. Он заглянул в ее мрачное лицо.
— Нормально?
— Ага.
— Ну-ну.
И потащил на парковку, освещенную окнами психушки. В тишине салона протянул термокружку. Теплый парок курился шоколадом и молоком. Глоток, и сладко-терпкий вкус подтвердил догадку — какао. Как же вовремя.
— Спасибо, что не положил зефирок.
— Спасибо, что тоже не любишь размоченный желатин.
Она хмыкнула и ее взгляд упал на часы, светящиеся в сумраке.
— Уже почти пять! У Каро скоро закончится тренировка! Подержи!
В телефоне нашлись отчеты от Сережи: когда забрал Лину из группы, когда отвез в спортивную школу. Последнее сообщение содержало вопрос, как у нее дела, и кто забирает дочь после занятия.
— Какие у тебя планы? — повернулась она к Виктору.
— Я совершенно свободен и открыт для предложений.
— Отвезешь меня в спортшколу? А оттуда мы на такси.
— Зачем такси? Говори адрес.
Вера отбила мужу, что едет за ребенком. О делах упоминать не стала. Обойдется.
— Затем, что у тебя нет детского кресла.
— Есть. В багажнике. Спросил у сестры, какое порекомендует. Эта зануда всегда выбирает лучшее. Ваши девчонки одного возраста.
Времени было чуть, но она не могла отвести от Виктора взгляда, полного признательности. Мелочь, но как же приятно!
— Не смотри так. Нам надо ехать.
— Я скучала.
Вик подался в ее сторону, и широкая ладонь скользнула ей под волосы. Был так близко, что чувствовались кофейные нотки в его дыхании. Он не спешил целовать. Эта заминка отрезвила, и вопрос выскочил сам собой:
— Как все прошло… с ней?
Руку он не отнял, наоборот, вжал пальцы в тонкую кожу на ее шее.
— В рамках предусмотренного.
Ей не нужны подробности о том, как Виктор и его девушка выясняли отношения, но каких-то подробностей она заслуживает? Хотя бы потому, что разводится у него на глазах. Выпрямившись, Вера смотрела на крыльцо психоневрологического диспансера, и внутри что-то начинало закипать.
— Я тоже в категории просчитанного и запланированного?
— Более-менее.
— А что «менее»?
— Твоя дочь.
— А что с ней?
— Буду искать подход. Но тут не угадаешь, что поможет.
За скупым ответом что-то пряталось. И это «что-то» не терпелось раскопать. Припоминалось, что Вик не умеет с детьми. А также его не отпугнули заявления о том, что Вера хочет остановиться на одном ребенке.
— Ты меня выбрал, потому что не придется жениться и заводить детей?
Вик нервно выдохнул и кривовато улыбнулся.
— Забыла добавить, что не придется тебя содержать.
Отличное завершение дня после толпы психиатров! Чувство юмора к этому моменту у Веры напрочь отшибло. Бахнув стакан куда попало, она с досадой осознала, что кружка оказалась непроливайкой. Как выскочила в морозный вечер — помнила не очень. Зато не забудет, с каким лицом Вик выхватил у нее телефон с открытым на экране приложением такси.
— Вера! Прости! Я перегнул. Но когда ты себя принижаешь, хочется довести эту мысль до абсурда и показать, что это никак не может быть правдой.
— Не все можешь просчитать, да?
— Давай остынем и обсудим все, что ты хочешь.
Теперь ясно, почему он делает все, чтобы не выходить из себя. Распаленный Вик это громогласно, немного страшно и, будь она проклята, это чертовски заводит!
— У нас еще ничего толком не начиналось, чтобы остывать.
Вик сделал то, что восхищало в нем с первой встречи: поцеловал так, что Вера забыла, где они находятся. Кофейно-шоколадное слияние вышло рваным и горячим, несмотря на минусовую температуру и незастегнутые куртки. Они целовали друг друга множество раз, пройдя стадии от обмана до изобличения, от влечения до любви, от страсти… до страсти.
Пожалуй, на этой стадии они задержатся.