Крысы носились все утро… Где-то к северу от Монтеррея занялись торговлей кокаином… к тому времени тормозили “Кадиллак”… люди… гражданское население… Вот нам и пришлось принять пару деловых предложений и разбогатеть на воюющих сторонах… сомнительным ли путем, законным ли — один и тот же разъебай, только другого цвета, а генерал пронюхал о деньгах… Мы соорудили их идиотский сук дерева и бросили чужеземную кукурузу… мелкий промысел в “Уолгринзе”… Вот мы и объединяем эти 8267 — выкладывали сплошь и рядом, обезьяны… мелодичный трюк, чтобы держать ребят в узде… Я научился управлять Законом 334, вызывающим оргазм с помощью любого образа: Мэри отсасывает у него и бежит по кромке поля… Таким путем устранялись помехи… как говорится, торговый автомат — и мальчики опускаются до “Уолгринза”… Мы не местные. Мы обнюхиваем побежденных, отрезаем им яйца и жуем все виды мастурбации и самопоругания — ни дать ни взять больные афтозом коровы… Молодые джанки возражают белому читателю, и в один день я просыпался Биллом, покрытый льдом и с жжением в промежности… спускает мои трусы и, что-то тараторя, штопором кончает в меня… Мы с ним тут же стоя кончаем и пытаемся хоть слово вякнуть… Смотрю — надвигаются другие лохи с мамашиной настойкой… Меня облепили собаки Гарри Дж. Анслингера[11]… К тому времени мы уже имели словесную пыль, шевелящую двадцатые годы, лабиринт непристойных картинок и дом на много поколений наркоманов… Мы все ебали молодого грабителя и целиком были этим поглощены… Испанский член толчками поднялся и пустил струю старых каталогов Монтгомери… Вот мы и раздели молодого датчанина и наскоро повысили курс американского доллара… со спущенными к лодыжкам штанами, босоногий индеец стоял, смотрел и щупал своего друга… И другие выпустили свои заряды через сломанный стул, сквозь груду инструментов… струи спермы на пыльном полу… взошло солнце, и я сказал: «Опять мы здесь с ножом…» Мой член принялся пульсировать в том же ритме, и брюки упали в пыль и засохшие листья… Возражает белому читателю в зловонии нечистот, с видом на развевающуюся расстегнутую рубаху, и раз пять кончает, а жопа дрожит, как… Мы обнюхиваем свое желание и выбрасываем в воздух струи, и развевается расстегнутая рубаха… В глазах моих — то, чем был когда-то я, точно сработала фотовспышка, в ванной комнате — пролитая юношеская сперма… В мгновение ока я стал Дэнни Дивером в наряде майя… Той ночью мы реквизировали юного перуанца… Я проникал в его тело… Что за жуткое место… высшая стадия… а он чужеземец… Они чередуют эти знаки на машине “IBM” с помощью кокаина… А что — потеха хоть куда!
Глава 3
Общественный агент
Итак, я — общественный агент, и знать не знаю, на кого работаю, инструкции беру из уличной рекламы, газетных статей и обрывков разговора — хватаю зубами в воздухе, как ястребы вырывают внутренности из чужого рта. Как бы там ни было, упущенного мне ни за что не наверстать, а ныне мне поручено перехватить порнофильмы Джеймса Дина, прежде чем эту дрянь присвоят гомики, имеющие стойкую привычку к Джеймсу Дину, и пока ваш агент тенью пробирается по парикмахерским и уборным подземки, рыщет в кинотеатрах и турецких банях, привычка эта будет запрещена законом и станет считаться наркотической.