-- Так давай не пойдем на линейку и обдумаем это, - серьезно сказала Света.
-- А ведь это идея! - радостно подхватила Мария. - Вашу руку, княгиня!
Света, слегка потупившись, протянула ладонь и Мария, бережно взяв ее за пальцы, потянула за собой.
Вскоре они уже взбирались по земляным ступенькам в крутой тропе на вершину горы с трамплином в искусственной лыжне. Мария не раз разглядывала, стоя на террасе, как съезжают с вершины стремительные, похожие на птиц лыжники, как срываются они в полет с горбика из пластмассового снега. Не раз присматривалась она к лазу в ограде, откуда вилась, постепенно набирая крутизну, тропа к заветной горе.
Теперь с ней была спутница, которую она галантно пропустила вперед. И эта спутница вовсе не карабкалась по взгорью, а шла, слегка раздвинув руки, словно по канату. Временами она теряла равновесие и делала туловищем изящные, плавные движения, словно балансируя на льду. Ветер теребил ее распущенные волосы, как белое пламя свечи.
Иногда спутница наклонялась и бережно подбирала на ладонь улиток. Она рассматривала их с задумчивой, трогательно-мечтательной улыбкой, а потом опускала в сторону от тропы. Следя за ее взглядом, как бы растворяясь в нем, Мария тоже готова была размечтаться во все стороны от любви ко всему живому. Ей казалось: это она на ладони у Светы. А все они вместе - в узловатых, дрожащих от бережности руках у кого-то еще.
Ближе к вершине Мария, поравнявшись со Светой, приобняла ее за талию. В руках у Марии была похожая на саблю палка, тропу же с обеих сторон сопровождал колючий кустарник.
Она лихо предложила:
-- А давай, представим, что это не кусты, а половцы или, там, печенеги. Давай, их всех перерубим.
И, грозно взмахнув палкой, она перелопала разом несколько веток, ударив по ближнему кустику.
Но Света, болезненно нахмурившись, недоуменно отвела взгляд вбок и Мария, стушевавшись, вымолвила:
-- Ладно, будем считать, что половцы тоже люди. Пускай себе кочевничают.
Она увидела, как, дрогнув, расслабилось и просияло лицо Светы. И от этого в сердце ее что-то тонко кольнуло и его обдало сладкой волной.
Вершина приняла их. Встав на нее, Света внезапно ссутулилась и с опаской посмотрела на почти отвесную пластмассовую лыжню с горбиком трамплина внизу, за которым, казалось, нет продолжения. Казалось, за трамплином - бездна, и непонятно, как существует приютившийся вдали, словно на краю смертельной воронки, крошечный, со спичечный коробок, лагерь.
Мария привалилась к плечу Светы и всей кожей почувствовала, как та размякла и приосанилась. Более всего Марию волновало то, что гора, как говорили воспитатели, представляла собой потухший вулкан. А это значило, что огненная лава внутри была практически вечная и все время пребывала в движении, весь же видимый мир был при ней не более чем налетом плесени на бутерброде. И существовал на Земле по геологическим меркам не долее секунды. Еще секунда - другая и - изоргнутое из недр пламя сметет все вокруг.
Чувствуя внутри дрожь и непонятное, буйное опьянение - они возникли отчасти от сознания сопричастности к неукротимой силе под ногами, - Мария выговорила срывающимся голосом:
-- Ты знаешь, а я, кажется, все поняла про богатырей. Эти люди внизу - они еще ничего не понимают. Они думают, что богатыри были в былинах и жили в Древней Руси, а про все плохое в них они и помнить не хотят. А я вот думаю, что самые первые богатыри - это мы с тобой. Потому что мы сумели увидеть у тех древних богатырей их плохое. И теперь все их хорошее с нами. Вот только эти люди, которые ничего не понимают, все равно ничего не поймут. И мы им пока ничего про себя не скажем.
-- Подожди, я все-таки не поняла: так были они или нет, те древние богатыри? - спросила Света, внимательно выслушав ее.
-- Были, - твердо сказала Мария. И добавила с улыбкой: - И в то же время не были.
Света не стала возражать, но на сосредоточенном ее лице опять обозначился пугающе-далекий, отрешенный от мира взгляд.
-- Понимаешь, эту задачку может разрешить только смех, - внезапно нашлась Мария. - Ты не поверишь, но смех - это бог.
- Да?.. - неуверенно спросила Света, снова вернувшись к действительности. Знаком ее возвращения была для Марии ее застенчивая, немного виноватая, по-детски теплая улыбка.
-- Ну, конечно же!
Сгребая Свету в охапку, она принялась щекотать ее, подталкивать легкими движениями к спуску. И вскоре они, хохоча, вновь оказались на тропе.
К завтраку они подоспели вовремя.
Мария уже сидела за столом, когда за спиной бесшумно появилась Нелли Николаевна и гроза лагеря - директриса. Наклонившись к ее плечу, Нелли Николаевна спросила скорбным голосом, почему их не было на линейке.