Весь день прошёл в делах. Вечером, выбрав в магазине букет белых роз, я еду домой. Редко пользуюсь машиной зимой - та страшная авария, в которой не было моей вины, никак не идёт из памяти. Да и зачем машина, если есть Uber, такси, друзья?
Но эта зима - совсем не такая. Уже можно ставить ёлку, а на улице - ни одного сугроба. Несколько раз падал снег, чтобы тут же растаять. Меня уже начинает раздражать эта грязь, которой перемазаны улицы.
- Дорогая, я дома, - говорю, протягивая цветы. Долгий поцелуй.
Внимательно смотрю на новые картины. Поразительно! Она нарисовала рукотворные фьорды, замок. А на листе бумаги - этюд: цыганке верхом на добермане. Когда Она только всё успевает?
- Как на работе?
- Всё хорошо. Дела идут неплохо. Можно расширяться. Только нужно ли?
- Я всё равно в этом ничего не понимаю, - отвечает Она и улыбается.
В эту секунду я думаю, что момент настал:
- У меня хорошие новости, - говорю. - Решил расширить поле продаж.
- И что ты будешь продавать теперь? - спрашивает она.
- Твои картины!
Молчание. Гнетущее молчание, и я слышу настоящий звон нервов.
- Нет! Нет! Ни за что! Никогда!
Она буквально кричит, и не может сдержаться. В глазах её - гнев, граничащий с яростью. Ума не приложу, почему она так завелась?
- Но... Но ты ведь - великий художник! У тебя большое будущее. Я подумал, что могу замахнуться на собственную галерею. Почему нет?
- Ты ничего не понимаешь в искусстве! - отвечает Она. - Как я - ничего не смыслю в торговле. Запомни, Сергей, искусство - не продаётся.
Мне хочется возразить, ведь она так долго работала в галерее. Хочется, но я молчу. Молчу и глупо улыбаюсь, как будто это что-то изменит.
- Мне нужно съездить по делам, - говорит Она, быстро собираясь. - Это не займёт много времени, дорогой.
Наспех поцеловав, идёт к двери. Мы расстаёмся.
- Я позвоню тебе?
Стук двери - Она меня не услышала.
* * *
И вот я сижу на кухне, пью кофе, ужинаю овощным рагу. Смотрю на часы - уже поздно, а Её нет. Неужели обиделась? Неужели своим неуместным предложением я оскорбил Её? Размышляю, а ответов нет. Ужин окончен. Не выдержав, беру телефон и набираю знакомые цифры.
- Я перезвоню через сорок минут, - сказала Она своим красивым, но строгим голосом. В динамик трубки мне было слышно, как её пальцы бегают по клавиатуре, отбивая ритм. Ну да, Она занята. На часах было 22.19. Сейчас уже 22.41, значит, мне осталось всего каких-то двадцать минут мучительного ожидания.
- Ты выиграл эту игру, - тихо прошептала Она мне тогда - целую вечность назад, и ещё тише добавила: - как, наверное, и все остальные свои игры.
Сначала я отвернулся, не зная, что сказать. Как объяснить ей, что жизнь - это не игра, и уж тем более я не собирался играть с теми, кого люблю? По-настоящему, а не просто так, чтобы было. Почему ты не понимаешь, что без тебя не будет вообще никаких игр?
- Я люблю побеждать, - ответил я, загадочно улыбнувшись. - Но в любви не бывает ни побеждённых, ни победителей. Потому что женщины и мужчины сразу играют по-разному. Мы в шашки, вы в поддавки...
- Вы в шахматы, а мы в нарды, - поправила Она. - Только ты всё равно обыграешь...
И я продолжал молчать, потому что знал, что будет дальше. Думал, что знаю. Пройдёт месяц, или два, а может год, и мы разбежимся в разные уголки земли. Даже год - это очень мало, я знаю это по себе. Поэтому нужно наслаждаться моментом, а не обсасывать его со всех сторон, как карамельку.
- Я люблю тебя, но есть один нюанс, - сказала Она, когда мы в обнимку стояли возле набережной. Наши губы время от времени касались друг друга, и мы ненадолго сливались в поцелуе. Я видел, как широко открываются её глаза, рот открывается, страстно увлекая вглубь. Но она давит в себе это чувство, потому что для неё всё окружающее вокруг - по-прежнему игра.
- Я не играю, я живу! - почти закричал я, обиженный такой реакцией. Мне хотелось отпустить Её и уйти, но я не мог, потому что тогда обидится Она. И мне приходилось терпеть, заталкивая обиду вглубь своего сознания.
Всё в тебе прекрасно. И душа, и тело, и мысли, и слова. Когда я смотрю на тебя, то начинаю верить в Бога, сильную и справедливую сущность, которая решила вознаградить меня за все труды. Но Бог и коварен настолько же, насколько добр, и он никогда не дарит ничего готового. Всё нужно доделывать самому, и за каждую ошибку можно потерять не только подарок, но и всё, что было получено до этого.