— Делай, что я сказал, черт возьми. Иди, приготовь лодку, — приказывает Джей. — Чтобы я с ним разобрался.
— И как ты собираешься это сделать? — спокойно интересуется Бев, злорадно наблюдая, как он бесится.
— Я уже сказал, он меня найдет, — говорит Джей, чувствуя пульсирующую боль в голове. — Он не может без меня жить. Даже умереть без меня не может.
103
Вечереет. Скарпетта сидит в самом хвосте самолета, в пятнадцатом ряду, ноги у нее затекли.
Слева от нее — маленький мальчик, симпатичный, светловолосый, со скобками на зубах, он уныло перекладывает карточки "Супер Юги[31]". Справа, возле иллюминатора — крупный мужчина, на вид лет пятидесяти. Шумно листая журнал «Уолл-стрит», он то и дело поправляет очки в огромной овальной оправе, почти как у Элвиса, и поднимает глаза на Скарпетту. Наверное, хочет поговорить. Но она продолжает его игнорировать.
Мальчик вытаскивает очередную карточку и кладет на столик.
— Кто выигрывает? — улыбается Скарпетта.
— Мне не с кем играть, — отвечает мальчик, не поднимая головы.
Ему лет десять, одет в джинсы, выцветшую рубашку с Человеком-Пауком и кроссовки.
— Чтобы играть, нужно иметь хотя бы сорок карточек, — добавляет он.
— Тогда я точно пас.
Он берет в руки карточку с изображением огромного топора.
— Смотри, — говорит он, — моя любимая. «Топор ненависти». Отличное оружие для монстра. Стоит тысячу очков. — Он вытаскивает другую карточку, на которой написано «Охотник с топором». — А это очень сильный монстр с топором, — рассказывает он.
— Извини, — говорит Скарпетта, изучив картинку, — для меня слишком сложно.
— Хочешь научиться играть?
— Думаю, у меня не получится, — отвечает Скарпетта. — Как тебя зовут?
— Элберт. — Он снова принимается перекладывать карточки. — Только не Эл, — предупреждает он. — Все думают, можно называть меня Эл, но я Элберт.
— Очень приятно, Элберт. — Скарпетта не называет своего имени.
Мужчина поворачивается к ней, его плечо упирается ей в руку.
— Судя по вашему акценту, вы не из Луизианы, — констатирует он.
— Нет, — отвечает Скарпетта и отодвигается, задыхаясь от резкого запаха его одеколона.
— Я понял. Одно-два слова — и это ясно. — Он делает глоток «отвертки». — Дайте подумать. Не из Техаса, на мексиканку не похожи, — усмехается он.
Скарпетта продолжает читать статью по биологии в журнале «Сайнс», гадая, когда же он поймет ее прозрачный намек и оставит ее в покое. Скарпетта не любит разговаривать с незнакомцами. Минуты через две человек начинает интересоваться, куда она едет и зачем, и затрагивает щекотливую тему ее профессии. Если она говорит, что работает врачом или адвокатом, это не унимает любопытство соседа. Если признается, что одновременно и врач, и адвокат — последствия оказываются хуже. А признание, что она патологоанатом, вообще равносильно катастрофе. Всплывают разные подробности загадочных дел и судебных ошибок, и на высоте в тридцать тысяч футов Скарпетта чувствует себя в ловушке. Есть и другие. Этим нет дела до того, где она работает, зато они совсем не прочь поужинать с ней. Или выпить в баре, а потом отправиться в гостиничный номер. Их, как и ее подвыпившего соседа, больше интересует ее тело, а не резюме.
— Да, кажется, непростая статейка, — замечает он. — Наверное, вы учительница.
Скарпетта не отвечает.
— Видите, у меня хорошо получается. — Он прищуривает глаза, щелкая толстыми пальцами перед ее лицом. — Учительница биологии! Дети сейчас пошли совсем бестолковые. — Он поднимает пластмассовый стаканчик с напитком, взбалтывает лед. — Честно говоря, не представляю, как вы с ними управляетесь, — продолжает он, видимо, и вправду решив, что она учительница. — Могут и пистолет в школу запросто притащить.
Продолжая читать, Скарпетта чувствует на себе его взгляд.
— У вас есть дети? У меня трое подростков. Неудивительно, я женился в двенадцать, — смеется он, брызгая слюной. — Может, оставите мне свои координаты, на случай, если мне понадобятся уроки биологии, пока мы оба будем в Батон-Руж? Вы туда, или дальше? Я живу в центре. Уэлдон Винн, с двумя "н". Хорошее имя для политика, верно?
Скарпетта смотрит на часы, пытаясь изобразить на лице улыбку, имя Уэлдона Винна приводит ее в замешательство.
— Уже недолго осталось, — отвечает она.
— Представляете, если буду баллотироваться в правительство? Рекламные плакаты по всей Луизиане: «Истина в Винне». Поняли? Или «От Виннта всем оппонентам». Если повезет, моим соперником будет какой-нибудь мистер Маслоу. Когда его рейтинги упадут, про него скажут: «Мистер Маслоу растаял». — Он подмигивает Скарпетте.
— А вы не задумывались, что вашим соперником может быть женщина? — интересуется Скарпетта, не отрывая взгляд от журнала, словно ей неизвестно, что Уэлдон Винн — прокурор штата Луизиана. Это на него жаловалась Ник Робияр.
— Черта с два. Любая женщина побоится со мной соперничать.
— Понятно. Так вы политик? — наконец спрашивает Скарпетта.
— Прокурор округа Батон-Руж, красотка. Собственной персоной.
Он выдерживает эффектную паузу, допивает напиток и поворачивает голову в поисках стюардессы. Заметив ее, машет рукой.
Неужели это простое совпадение? То, что Уэлдон Винн сидит рядом в самолете, а Скарпетта как раз расследует загадочную смерть, которой прокурор, по словам Ланье, так интересуется в последнее время? То, что всего пару часов назад она виделась с Жан-Батистом Шандонне?
Скарпетта недоумевает, как Уэлдону Винну удалось перехватить ее в Хьюстоне. Может быть, он уже был там? Она не сомневается, он знает, кто она и зачем летит в Батон-Руж.
— В Новом Орлеане у меня уютный домик во французском квартале. Может, зайдете? Я буду там всего пару дней, надо уладить кое-какие дела с губернатором. Буду рад предложить свои услуги в качестве гида. Могу показать колонну, где сохранился след от пули, которой застрелили Хью Лонга.
Скарпетта знает все о печально известном убийстве сенатора Лонга. Когда в девяностых дело снова открыли, результаты повторного расследования обсуждались на всех симпозиумах судмедэкспертов. Все, хватит с нее напыщенной болтовни Винна!
— К вашему сведению, — начинает она, — так называемый «след» на мраморной колонне оставлен не пулей, предназначавшейся Хью Лонгу или кому бы то ни было. Вероятнее всего, это дефект камня или искусственное повреждение для привлечения туристов. Кстати, — добавляет она, наблюдая, как тает улыбка на лице Винна, — после убийства здание Конгресса ремонтировали и мраморные колонны заменили. Я удивлена, вы столько времени проводите в столице и не знаете этого, — закачивает Скарпетта.
— Меня должна встретить тетя, а если мы опоздаем, вдруг она уйдет? — Элберт спрашивает Скарпетту, словно они летят вместе. Он потерял интерес к своим карточкам, теперь аккуратно сложенным возле голубого сотового телефона. — Скажи, сколько времени? — спрашивает он.
— Почти шесть, — отвечает Скарпетта. — Если хочешь поспать — обещаю, что разбужу тебя, когда будем подлетать.
— Мне не хочется спать.
Она вспоминает, когда в первый раз заметила в аэропорту мальчика, играющего с карточками. Тогда он был со взрослыми, и Скарпетта решила, что он летит с семьей — просто сидят на разных местах. Ей и в голову не могло прийти, что маленького ребенка отпустили одного. Тем более, в такое время.