— Абсолютно, — отвечает та.
118
Ник начинает рассказывать об антикварном магазинчике матери. Она работала там только половину дня, чтобы оставить время на семью. Ник говорит, что ее мать была знакома с Шарлоттой Дард.
— Если я еще раз подогрею это в микроволновке, — она смотрит на свою чашку кофе, — думаете, мне завтра будет плохо?
— Твоя мать дружила с Шарлоттой Дард? — спрашивает Марино. — Черт, что же ты раньше не сказала?
— Это правда, — отвечает Ник. — Я только что вспомнила. Наверное, я просто старалась не думать об этом, но теперь, когда начали пропадать женщины... И, потом, сегодня... когда мы были на месте преступления. Что он сделал с Ребеккой Милтон...
Она поднимается, чтобы подогреть кофе. Слышен шум работающей микроволновки. Затем Ник возвращается в гостиную с кружкой горячего кофе, которое уже не пригодно к употреблению.
— Ник, — обращается к ней Скарпетта, — Робияр — это фамилия мужа?
Та кивает.
— А девичья?
— Мэйе. Моя мама Ани Мэйе. Поэтому почти никто не ассоциирует меня с ней. Со временем люди забывают. Полицейские, которые помнят ее смерть, и не подозревают, что я — ее дочь, а я им ничего не говорю, — она отхлебывает кофе, не обращая внимания на вкус. — В ее магазинчике можно было найти витражи, двери, ставни, в общем, полно всякого старого добра, но кое-что из этого оказывалось действительно стоящим. Надо только знать, что ищешь.
— В основном мебель была сделана вручную из кипариса. Шарлотта Дард была одной из ее частых клиентов, она как раз делала ремонт и покупала у моей мамы множество всяких вещей, так они и подружились, не близко, конечно, — она на секунду задумывается. — Моя мама часто говорила об этой богатой женщине, которая разъезжала на спортивной машине, о том, каким красивым станет ее дом, когда все будет закончено.
— Думаю, процветанию своего маленького бизнеса мама обязана миссис Дард. Отец работал школьным учителем и получал не так уж много, — Ник грустно улыбается. — А у мамы дела шли хорошо, большинство из того, что есть у нас в доме, мы смогли позволить себе только благодаря маминому бизнесу.
— Миссис Дард принимала наркотики, — говорит Скарпетта. — Она умерла от передозировки, случайной или намеренной, я больше склоняюсь к последнему. У нее были провалы в памяти, это произошло как раз незадолго до ее смерти. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Здесь все об этом знают, — отвечает Ник. — Это было самой главной сплетней Батон-Руж. Ее нашли в мотеле с названием, больше подходящим кладбищу, «Райский уголок». Он расположен в самой криминальной части города. Ходили слухи, что у нее была с кем-то интрижка, и в тот день она как раз встречалась там с этим человеком. Кроме того, что сообщили в новостях, я ничего не знаю.
— А ее муж? — спрашивает Люси.
— Хороший вопрос. Я пока не слышала ни о ком, кто хоть раз его встречал. Странно, правда? Говорят только, что он какой-то аристократ и все время путешествует.
— Ты когда-нибудь видела его фотографию? — спрашивает Руди.
Ник качает головой.
— Значит, его не показывали в новостях.
— Нет, он предпочитает оставаться неизвестным, — отвечает Ник.
— Что-нибудь еще? — спрашивает Марино.
— Между всем этим есть какая-то странная связь, да? — Руди смотрит на Скарпетту. — Потом появляется лечащий врач, главный подозреваемый, а его адвокатом становится Рокко Каджиано.
Марино исчезает на кухне, вроде за тем, чтобы приготовить себе еще кофе.
— Подумай, — Люси подбадривает Ник.
— Ладно, — она делает глубокий вздох. — Ладно. Есть! Шарлотта Дард пригласила маму на вечеринку. Я точно помню. Мама никогда не ходила на вечеринки, она не пила и была застенчивой, чувствовала себя не в своей тарелке среди людей такого положения. То, что она приняла приглашение, было своего рода маленькой сенсацией. Мама пошла к Дардам, чтобы поддержать свой бизнес и из уважения к своему лучшему клиенту, миссис Дард.
— Когда это было? — спрашивает Скарпетта.
— Незадолго до того, как ее убили, — немного подумав, отвечает Ник.
— Незадолго это как? — настаивает Руди.
— Не знаю, — Ник снова чувствует комок в горле. — За несколько дней, наверное. Ей пришлось специально покупать платье для вечеринки, — Ник закрывает глаза, еле сдерживая слезы. — Оно было розовым с белым кантом. Когда ее убили, это платье все висело у нее в шкафу, словно напоминая, что его нужно отнести в химчистку.
— Твоя мама умерла почти за две недели до Шарлотты Дард, даже меньше, — замечает Скарпетта.
— Интересно, — задумчиво произносит Марино. — Шарлотта Дард была наркоманкой, периодически припадочной, но никто не беспокоился, что она организует эту милую вечеринку.
— Я тоже об этом подумал, — говорит Руди.
— Вот что, — добавляет Марино, — я ехал за рулем двадцать часов, чтобы добраться сюда, потом Люси укачала меня в своем вертолете. Мне нужно в кровать, иначе я скоро найду повод арестовать Санта-Клауса.
— Я тебя не укачала, — говорит Люси. — Ладно, иди, поспи хорошенько. Я думала, Санта-Клаус — это ты.
Марино выходит из домика для гостей, идет к дому доктора Ланье.
— Я тоже больше не могу, — Скарпетта поднимается со стула.
— Мне пора, — говорит Ник.
— Ты можешь остаться, — Скарпетта пытается хоть как-то помочь.
— Можно спросить у вас еще кое-что? — говорит Ник.
— Конечно, — она так устала, что мозг отказывается работать.
— Зачем он избил ее до смерти?
— Зачем кто-то избил до смерти Ребекку Милтон?
— Все пошло не так, как он планировал.
— Твоя мама стала бы сопротивляться? — спрашивает Люси.
— Она бы выцарапала ему глаза, — отвечает Ник.
— Возможно, это и есть ответ на твой вопрос. Пожалуйста, прости. Боюсь, от меня сейчас никакой пользы, я очень устала.
Скарпетта выходит из гостиной, открывает дверь в свою спальню.
— Ну как ты? — Люси пересаживается ближе к дивану, смотрит на Ник. — Это тяжело, очень тяжело, не представляю, как ты выдерживаешь. Ты очень смелая, Ник Робияр.
— Моему отцу еще тяжелей. Он словно перестал жить. Забросил все.
— Что, например? — мягко спрашивает Руди.
— Ну, он любил учить. Он любит воду, то есть они с мамой любили. У них была рыбацкая хижина на реке, далеко-далеко, где они могли побыть одни, никто их не беспокоил. Он ни разу не был там с тех пор.
— Где это?
— В Голландской заводи.
Руди и Люси переглядываются.
— Об этом кто-нибудь знал? — спрашивает Люси.
— Думаю, все, с кем общалась моя мама. Она любила поговорить, в отличие от отца.
— Где находится Голландская заводь? — спрашивает Люси.
— Около озера Морепа, недалеко от Блайнд-ривер.
— Ты могла бы сейчас показать это место?
— Зачем? — Ник непонимающе смотрит на Люси.
— Просто ответь на вопрос, — она легонько касается руки Ник.
Та кивает, не отводя взгляд.
— Хорошо, — Люси продолжает смотреть ей в глаза, — тогда завтра. Ты когда-нибудь летала на вертолете?
— Все, я пошел, выжат, как лимон, — Руди поднимается с кресла.
Он знает. Где-то в глубине души он принимает это. Но не хочет смотреть.
Встретившись с ним глазами, Люси осознает, что он все понимает, но никогда не поймет до конца.
— Увидимся утром, Руди.
Он уходит. Его легкие шаги слышны на лестнице.
— Только не нужно безрассудства, — говорит Люси. — Мне кажется, ты склонна к этому.
— Я проводила свои операции, — признается Ник. — Одевалась как потенциальная жертва. У меня как раз такой типаж.
Люси внимательно на нее смотрит, оценивая, словно не делала это весь вечер.
— Да, со светлыми волосами, стройная, производишь впечатление умного человека. Но ты не могла стать жертвой. От тебя исходит другая энергия, более мощная. Хотя, с другой стороны, это могло только подстегнуть убийцу, раззадорить его.