Его слова были почти унесены ветром, прежде чем я успел уловить, что он говорил. Но его глаза сказали мне все. Я добивался успеха там, где все остальные терпели поражение, и Ганс Рихтер в конце концов оказался в ловушке. За несколько коротких дней я стал его врагом.
Я ударил кулаком по его квадратному лицу и сломал ему нос.
Рихтер упал на крышу движущейся машины. Сельская местность скользила под нами с головокружительной скоростью. Я снова схватился за него, но он пнул и выбил мои ноги из-под меня, и я упал рядом с ним и перекатился на самый край крыши.
Я взглянул на заросли земли подо мной, схватившись за край крыши руками и ногами. Пока я медленно уходил от края, Рихтер снова встал на ноги. Когда я повернулся, чтобы подняться, он ударил меня ногой по голове.
Я уклонился от удара, и Рихтер снова потерял равновесие и упал на колени. Мы оба вместе с трудом поднялись на ноги, но на этот раз у меня было преимущество. Я ударил его кулаком по животу, и он согнулся пополам. Затем я сильно ударил его по голове и повторил удар. Он отшатнулся и чуть не упал снова.
Теперь я был между Рихтером и передним краем крыши вагона. Последним отчаянным усилием он направил радио мне в голову. На этот раз я увидел, что он приближается, и отступил, когда Рихтер подошел ко мне. Импульс его атаки пронес его мимо меня к концу машины и над ней. Когда он пролетел, я схватил рацию и вырвал ее у него из рук. Рихтер рухнул на открытое пространство между машиной и паровозом.
У меня не было шанса спасти его. Я чуть не перевернулся, когда схватился за радио. В другой момент Рихтер упал между вагоном и паровозом, а затем ударился о шпалы внизу. За доли секунды вагоны перекатились через его смятую фигуру.
Зрелище было не из приятных. Рихтер даже не успел закричать. Тело скрылось под движущейся машиной. Затем, когда я оглянулся, я увидел оторванную ногу и другую часть тела, которую невозможно было опознать, упала с гусеницы. Белградский мясник был зарублен.
Поезд замедлял. Мы явно приближались к Димитровграду, и я не мог попасть в этот поезд, когда он туда приехал. Я спустился по лестнице, которую Рихтер пытался использовать ранее, и когда поезд замедлился еще больше, я прыгнул на мчащуюся землю.
Я пыталась держать ноги под собой, но не мог. Я дважды перевернулся с ног на голову, соскребая плоть и рвущие ткань, пока катился. Затем я чудом оказался на спине у подножия небольшой насыпи и увидел, как смотровая площадка поезда отступает по рельсам.
Я нащупал сломанные кости, но не нашел. Я потерял радио, но оно находилось в пятнадцати футах от меня. Я подошел к нему, и в свете позднего полуденного солнца открыл его сзади и заглянул внутрь. Вот оно, как я и пришел к выводу, встроено в радио, так что оно выглядело как часть схемы - устройство спутникового мониторинга.
Я закрыл радио и покачал головой. Моя левая рука и щека горели в том месте, где они были натерты гравием вдоль дорожки. Я вытер лицо платком и посмотрел на рельсы в сторону того места, где Рихтер упал с поезда. Там была хорошая миля или около того, и я ничего не видел.
Примерно в тридцати ярдах отсюда тянулся ряд параллельных рельсов, и по ним приближался медленный поезд. Он шел в том направлении, откуда я только что пришел, в сторону перевала Драгоман. Где-то впереди этот поезд перейдет на главный путь.
Это был большая удача для меня,
потому что это вытащит меня из этого района в спешке и таким образом, чтобы я мог избежать властей. Я быстро перешел на другие пути. Через мгновение поезд двигался мимо меня, постепенно увеличивая свою медленную скорость. Я подождал, пока подойдет последняя машина, один из нескольких вагонов второго класса, а затем начал бежать так быстро, как мог. Я ухватился за перила ступенек на задней платформе и держался, и поезд выдернул мои ноги из-под меня. Мгновение спустя я стоял на платформе с рацией Ганса Рихтера в руке и смотрел, как вдаль ускользает пейзаж вокруг Димитровграда.
Менее чем за пять минут поезд миновал то место, где Мясник встретил подходящую смерть. Я увидел что-то похожее на кучу старой одежды, лежащую между рельсами, но обрывки не были идентифицированы как личность. Остальная часть Рихтера лежала где-то по ту сторону рельсов. Я долгое время задумчиво смотрел на кучу, а потом она исчезла из виду.
Урсула будет недовольна тем, что Рихтера не привезли в Бонн для суда. Но в конце его уродливой карьеры наступило своего рода справедливость - своего рода жестокая расплата.
Мы с Урсулой проведем сегодня ночь в какой-нибудь маленькой комнатке в Црвени Крст. Я касался ее тела, и мы думали только о тех теплых моментах вместе.