Пятнадцатого августа две тысячи пятнадцатого мы снова выезжаем по адресу Датсона. Его соседка миссис Роуш зверски убита, а ее стиральная машина, а точнее то, что от нее осталось, разбросана по всему подъезду. Дверцу нашли через три квартала.
Датсон был дома и утверждал, что ничего не слышал. Джоуш сломал ему нос. Зря. Все улики вели к мужу миссис Роуш. Он был наркоманом и не раз поднимал на нее руку. Но Лисовски продолжал искать улики против Датсона. Он резко переменил свое мнение. А я не слушал его. Я считал, что ее конченый муженек, забил насмерть бедную женщину из-за денег на дозу. А машинку, и многие другие предметы в доме сломал просто так. Ломка, злость, галлюцинации…
Джоуш копал, несмотря на то, что дело было передано другому отделу, а мистер Роуш признал свою вину.
Агент Лисовски исчез. Машина в гараже, квартира замкнута на ключ. Он так был занят этим делом, что не был ни у одной из своих любовниц больше пяти суток. Не появлялся ни в одном баре…
Лисовски вел слишком насыщенную жизнь, для совмещения с работой, и для того, чтобы его никто и нигде не видел.
Поиски не прекращались. Ориентировки были разосланы по всем штатам. Все искали. Кроме меня. Я не знал где искать. Я знал, что прочесывать леса и водоемы, допрашивать знакомых и соседей бесполезно. У Джоуша на тот момент было много дел. И каждые участник этих дел мог быть потенциальным убийцей или похитителем. Но дела уже успели закрыть. А Джоуша объявить пропавшим без вести.
Я просто ждал. Бежал на каждый телефонный звонок, ездил по улицам…
– Мак! – голос Пола разбудил меня.
– Ты что заснул? Заедем, позавтракаем. Кордом с утра на конференции. Так что, можно опоздать.
Сухая булка, пережаренный сыр и котлета из мясных опилок, что продают для собак. И когда я успел стать таким предвзятым? Я завтракаю до полудня впервые за год.
– Да. Это не Роял Биф. Но здесь неплохая картошка. Сегодня покажу Кордону отчет. А ты, когда собираешься сдавать? – спросил Пол, размазывая по зубам бургер.
– Если заявление Робертсона примут, то мне отчет уже не понадобиться. – у меня совершенно не было аппетита и я отдал Полу свой бургер.
– Ты на это рассчитываешь?
– Что скажешь об утренних новостях? У тебя есть знакомые, которые могут подтвердить, что голова женщины в прачечной не выдумка?
– Я могу попробовать. – кивнул Пол. – А зачем тебе?
– Слышал о пропаже Джоуша Лисовски?
– Твой бывший напарник? Я слышал, что он сбежал, когда его заподозрили во взяточничестве и злоупотреблении полномочиями.
– Джоуш частенько нарушал предписания, но взяток он не брал. И никогда не врал.
– Не принимай близко к сердцу. Когда твой напарник погиб, появилась хорошая возможность свешать на него всех собак, чтобы закрыть внутренние расследования.
– Он не погиб. Тело так и не нашли. Он исчез, когда начал копаться в одном деле.
– Проецирование агрессии?
– Да. На стиральную машинку. Потом было убийство. А потом Джоуш исчез.
– Голова в стиральной машинке? Ты думаешь это тот же самый человек?
– Он проходил лечение в психиатрической клинике. Думаю, сейчас он на свободе.
– Давай проверим все дела, где фигурировали стиралки. Думаю, их не так много. По крайней мере, я никогда не испытывал желание сломать свою стиральную машинку.
– Это потому что тебе стирает жена.
Мы вернулись в отдел, но изучить дела так и не удалось. Люди словно взбесились. Восемь клавиатур, два проектора и одна машина для подачи бейсбольных мячей. День прошел бы впустую, если бы не одна новость.
– Агент Маккинли, вас вызывает директор Кордон.
Я был готов ко всему. Но не к тому, что он мне сказал.
– Сесть не предлагаю, агент Маккинли. У меня для вас две новости. Хорошая и плохая. Начать с хорошей? – Кордон любовался на отражение своих новых волос с закрашенной сединой в отражение на пресс-папье. Это странно, ведь метро сексуальность у него на пятом месте в списке ненависти.
– Да, сэр.
– Робертсон не подает на нас в суд.
Я был готов сесть на пол. Это была действительно отличная новость. Правда теперь мне все же придется писать отчет, но зато я сэкономил четыреста тысяч.
– А какая плохая? – с опаской спросил я.
– Он был найден сегодня днем в районе Грин Лейк. Расчлененным.
– Он мертв?
– Не блядь! Голова профессора Доуэля готова дать показания. Конечно, он мертв, идиот! Его зарезали, а потом выпотрошили! Езжайте на место. Вы последние из бюро, кто общался с ним при жизни. Возможно, вы прольете свет на некоторые вопросы, об его убийстве.
– Есть, сэр.
Мне было не по себе. Я был рад тому, что Робертсон мертв и больше не подает на меня в суд. Пусть он и превратился в кучу мяса, как описывал Кордон. В тоже время, я был взволнован. Кому понадобилось убивать этого человека? Явно не производителям звукового оборудования. И когда я стал таким жестоким? Наверное, после введения аккредитации.