– Помоги мне! Я накосячил! – сказал я вслух.
– Ты дурак!
– Я знаю.
– Ищи связь Сабины, Вардена и мясника! Хоть что-то успеешь сделать полезного, перед тем как тебя посадят!
Я вывалил бумаги на стол, достал стикеры и карандаш.
– Не теряй время зря! – появился второй Ирвин. Мак. Он тащил меня к шкафам, собирать пожитки.
Маккинли же усаживал обратно на стол. От таких частых приседаний у меня заклинило бедро, и я скорчился от боли.
– Доводи дело до конца! Мерфи ведь тоже самое сказал. А сам хочешь сбежать? Двойные стандарты!
– Прямо как у всей Америки! – насмехался Мак.
Я вынул из файла один из фото тела. Это был Уилсон. На его шее были четкие ожоги. Мясник, убийца Сабины. Убийца Вардена. Вспоминай! Школа искусств. Николас Трент, а с ним и Лиам Маллоун. Картины из квартиры Трента пропали. Их украл убийца, потому что они могли сказать, что он не суицидник. Но в бюро все срать хотели на картины. Убийца перестраховался зря и выдал себя. Он учился с ними в школе. Подсказал Тренту как сделать яд. Я черкал линии прямо по столу. От имени к имени, от места к месту. Уилсона видел Вейсберг на заправке. С ним была женщина. В доме Маллоуна была женщина. Моя подруга.
За окном раздалась сирена. Это была скорая помощь. Единственное умение, которым я могу похвастаться, это различать полицейские, пожарные сигналы и сигналы парамедиков.
– Не отвлекайся. – прикрикнул кто-то из Маккинли. – Ты знаешь!
Я вспомнил крики Джоанн. «Скажи, что ты не знал.»
Мозаика сложилась. Но лучше бы она не складывалась.
– Нет! – я закричал, но никто, кроме моих галлюцинаций не мог меня услышать. – Это не правда! Должен быть кто-то другой! Это кто-то другой. Я не верю вам.
– Мы то тебе врать не будем. – вкрадчивым шепотом сказал Мак.
– Нет!
Я понял, что это кричал не я. Это кричал агент Маккинли.
– Да! Она убила Сабину Ранкс и Николаса Трента, потому что те много знали! Она украла картины! Стала бы она искать тебя посреди ночи, да еще и со свидетелем. Ни искала же до этого, когда ты сутками не являлся домой. Но тут, ты поехал к Тренту и она решила избавиться от него. Тетку из онкоцентра убила потому, что ты хотел вновь столкнуться с мясником! Мясо ей было не нужно, поэтому выбрала больную. Она кормила человечиной посетителей Роял Биф, тебя, Скотт, но не себя. Она убила Вардена, потому что ты захотел, снова поиграть в настоящего агента. Она убила Маллоуна, потому что тот, мог убить тебя. Она единственная, кто знал, что поедешь домой к Джо и привезла туда свое собственное дело!
Мак разговаривал с агентом Маккинли. Не со мной. Я сидел в стороне, как приведение, сминая в руках стикеры.
– Она украла органы из морга прямо при мне! Представляю какой это был адреналин! Такого я не получил, даже когда ехал с головой Вейсберга через весь город. Даже когда лежал в морге у Мерфи.
Я вспомнил слова Джоанн о Пенелопе. Это не было вспышкой боли или видением. Они просто были там. На своем месте. Там, куда я боялся заглянуть.
– Что поник? Невеста Франкенштейна? – спросил Мак. – Могу тебя обрадовать, что пока ты жил с ней, возможно, предупредил несколько смертей. Вот она твоя профилактика!
Я смял стикеры и сильно сжал карандаш, так, что он хрустнул в моей руке. Карандаш Пенни типа Н. Наверное заточенный орудием убийства. Я сам во всем виноват. Я сам довел до всего этого. И никто не спешил меня отговаривать. Я еще слышал, как агент повторяет нет и как колотиться мое сердце.
Я сам это начал. Сам с этим и покончу. Хороший совет. Я стал словно приведением. Мне казалось, что я все еще сижу на стуле, но агент Маккинли вел меня в прихожую. Я решил полностью ему подчиниться. Я попросил его помощи. Пусть теперь делает что хочет. Мы вытащили из кобуры пистолет. Я вытащил. Уселся поудобнее. Мерфи прав. Это невыносимо. Но он хотя бы знал правду. Знал с самого начала. Знал на что идет и у него был выбор, а у меня нет. И теперь я не смогу ничего изменить. И не смогу смириться. Так будет лучше. Я приставил холодный металл дула ко лбу и взвел курок. Сам я нажать не смогу. Это сделает Маккинли.
– Не смей! Ирвин! Не слушай его!
Мак был против. Он становился с каждым днем сильнее, благодаря Пенни. Не Павилион и не потеря памяти, вытащили его наружу. Пенни. Мак тот, кем я никогда не хотел становиться. Тот, чьих мыслей я стыдился. Тот, кого не одобряла моя бывшая жена, Пол, директора, никто. Одна лишь Пенни поощряла его. Вскормила грудью и человечиной.