Хлынов вздрагивал. Но — странное чувство! — ему вдруг становилось удивительно спокойно и даже приятно. Хотя, кто знает, может быть, это возникало еще и потому, что он догадывался, что за всем этим последует…Итак, Хлынов вдруг почувствовал, Как вновь ЭТО захватило его в плен. Надежно. Цепко. Изо всех сил. Он находился в ванной комнате и занимался обычным мужским делом — брился. Хлынов всегда брился вечером, что бы не тратить на это драгоценное утреннее время. Кто муже бывшая жена всеми способами поощряла эту привычку. Она любила, когда он нырял под одеяло весь чистый, только что из под душа, голый, холодный, пахнущий французской туалетной водой. И обязательно — без щетины. Эх, Катя, Катя!..Стоп! Нельзя! Про это лучше не думать. Оно как зона — никому и никогда не заходить. А господину Хлынову — в первую очередь. Но как не зайти? Как?!Как забыть про те сладкие бесконечные ночи?!Про ее тело. Воистину божественное тело! А ласки? Эти безумные женские ласки, Катины ласки…Когда Хлынов впервые их пережил, он даже оторопел от неожиданности. К своим тридцати шести годам он, казалось, уже все испытал, все попробовал, и никакая женщина, как считал Хлынов, — о наивность!о святая простота!о эта вечная мужская самоуверенность! — больше не сможет его удивить. Удивить! Хлынов презрительно усмехнулся. Подмигнул своему отражению. Мальчишка. Самый настоящий мальчишка. Пацан. Почка. Зеленка. Катя его потрясла. Потрясла! А вы говорите — удивить…В ту душную ночь — мыс Пицунда, элитные высотки, чудовищно толстый режиссер Рязанов, пытающийся научиться кататься на водных лыжах, лифт, бар, далекий шум цикад и неподвижность моря — Хлынов и представить себе не мог, как долго продлятся его отношения с этой странной женщиной по имени Катя. Начиналось как обычно. Стандартно. Добрый вечер. Добрый…Вы тоже купаться? Нет…А я люблю. Знаете, расслабляет. — Да?..Работа такая. Требуется разрядка. Какая?..Ни тени кокетства. Спокойные серые глаза. Эта едва уловимая манера не закапчивать фразы. Или делать вид, что их можно продолжить. Откуда она? Вы не из Риги? Почему?..У вас такой вид. Какой?..Ну…загадочный. Легкий смех. Отстраненность. Нет, безусловно что то прибалтийское. Давай, Хлынов, давай! Раскручивай. Хорошая девчонка. Ну не девчонка — женщина. Да и ты — мужчина еще хоть куда! Орел. Сокол. Ястреб. Кто там еще у нас есть? Я хочу и вам предложить. Что?..Искупаться. Надоело Зачем же вы сюда приехали? От мужа сбежала Не понял? Вот так…Незнакомка показала пальцами, как женщины сбегают от мужей в Пицунду. И вновь — ни тени кокетства, все очень сдержанно, спокойно. С чувством собственного достоинства. У Хлынова захватило дух. Кажется, ему по настоящему повезло… Он отдыхал уже целых восемь дней. Восемь! И, честно говоря, ему уже все настолько приелось, надоело, что Хлынов готов был сбежать обратно в Москву. Что теряет? Солнце. Ну, час два его еще можно было выдержать. Затем наступало какое то сонное одурение. Какой то настоящий солнечный бред. Соседи ему советовали — надо постепенно, дозируя, переворачиваться с боку на бок…Нет! Это не для Хлынова. Он с детства ненавидел всевозможные режимы и распорядки. Все сразу. Или ничего. Загорать? В один день! Нельзя? Тогда идите вы…Море. Большое, ласковое, доброе. Но очень ленивое. Тоже не по душе. Вот если бы шторм;!Настоящий шторм баллов семь восемь. А еще лучше — на все десять! И обязательно — кораблекрушение, цунами, бури, глаз тайфуна…Что там еще? Ах, только осенью. Или — в сказках. Тогда идите и вы тоже…Что там еще осталось? Вино, карты, женщины…И страшные преступления! Преступления оставим, они надоели Хлынову на работе. Ох как надоели, кто бы знал! А вот остальное…Вином и картами он пресытился. Трое суток — на самом деле суток! — играть попеременно в покер, в «кинга», в «тысячу» и совершенно дикий «белот», от этого «крыша поедет» и у заядлого игрока, а ужу Хлынова…Но он выдержал! И дал себе слово, что никогда — по крайней мере во время оставшихся дней заслуженного отдыха — он не сядет убивать время таким вот дурацким способом. Никогда! А вино было хорошим, что тут скрывать. И «Черные глаза», и «Массандра»(крымская, не фуфло какое нибудь), и «Южная ночь», и «Старый замок», и, конечно же, «Алазанская долина». Ну как же без «Алазанской долины»!Вы можете себе представить Пицунду без «Алазанской долины»?..Что?!Можете?!Да вы, батенька, большой оригинал! Боолыной!..Одним словом, оторвался Хлынов, по всем правилам курортной игры оторвался. И, видимо, где то перегнул палку. Надоело! Не лезет больше вино. Во! Что с тобой? — искренне удивился испытатель из Жуковского. Не заболел? — поинтересовался шахтер из Краматорска. Может, сбегать? — предложил тщедушный питерский бард. Ах, соседи, соседи! Спасибо вам, конечно, что вы есть на белом свете, как обычно говорят в подобных случаях. Но, боюсь, уже ни чем не помочь бедняге Хлынову, хотя в «бедняге» и росту метр восемь десять пять, а весу — соответственно. И остается теперь ему, Хлынову, якобы обыкновенному курортнику с путевкой на имя якобы обыкновенного бухгалтера из какого то там «Снаба», ходить энное количество дней — сколько, сколько, ответьте, боги?! — ходить по курорту Пицунда и решительно отворачиваться от всех напитков, крепость которых превышает шесть градусов. Женщины? Были. Как же не быть!..Три скоротечных, как чахотка, романа. Привет!..Привет!..Ты кто?..Неважно. Пошли?..Пошли…Три плотные, коренастые — и где они отъедаются? — податливые, как воск, грубые в шутках и недалекие в рассуждениях, прямые до отвращения, чистые, влажные и, конечно же, замужние(!)особи противоположного пола с одними тем же стандартным: «Мужчина, вы только презерватив наденьте, а то перед мужем неудобно…»Кому неудобно? Хлынову?!Вот вам! Так что женщины, безусловно, были…И вдруг Катя. Нет, Хлынову сказочно повезло. Лишь бы не спугнуть, не испугать лишь бы…Это надо отметить. Что?..Ваш побег. А…Так мы идем? Хорошо…И они пошли…Затем была элитная высотка, недолгий разговор спорте, шуршание червонца в пальцах, подмигивание, лифти, наконец, бар. Танцуешь? Да…И пьешь? Да…Легкий, мелодичный смех. Мягкие прикосновения. Укромный угол. Бутылка, другая…Кого то ударили возле стойки. Резкая музыка. Резкий свет. Резкие тени танцующих. Может, пойдем? Пойдем…А потом была ночь. Господи, какая это была ночь! Но нет, стой, Хлынов. Стой! Об этом нельзя. От резали и забыли. Никаких возвращений, никаких оглядываний. Этих лет не было. НЕ БЫЛО!И хватит. Завязали. И Кати никогда не было. И ее тело, и ласки этой роковой женщины давно в прошлом…Эх, Катя, Катя!..Хлынов нахмурился. Закрыл на мгновение глаза. Закрыл с такой силой, что в кромешной темноте заблестели крохотные искорки. Все! Забыто! Он вновь был в своей ванной комнате. Широкое зеркало с переводной картинкой из далекого прошлого. Кафель. Белоснежная ванна. Мягкие полотенца. Резкий свет импортного светильника. Все? Нет. Кое что еще теперь находилось в знакомом пространстве. То, что не поддается никаким определениям. ЭТО!Они скучали в «жигуленке» — стажер и Родионов…Когда Хлынов добрался до дома и наконец скрылся в подъезде, обе пары — страхующая и ведущая — соединились. После короткого совещания двое, те, кто был в иномарке, уехали, а Родионов и стажер остались. Что бы продолжать наблюдение. Хотя какое теперь к черту наблюдение! Сиди себе в машине да трави анекдоты. Правда, с последним вышла заминка. Стажер лихо рассказал Родионову один анекдот, затем — второй, а на третьем понял, что продолжать не следует. Не одобрял старый Родионов подобных анекдотов, ну никак не одобрял!..