Мгновенье расслабилось и зевнуло.
– Ну, это и наш может. Это даже я могу. Эй, охранник! Смейся.
Охранник проснулся и стал смеяться, регулярно всхлипывая от восторга.
Потом выполнил приказание заплакать и снова засмеялся. Пустые места вторили ему, хотя приказы к ним не относились. Спаситель разговаривал, не нарушая концентрации. Мгновение вращалось галактикой. Он развил перед Денизой некоторые идеи. Та слушала с неослабевающим безразличием. Он так увлекся, что не заметил внезапно появившийся по левую руку черный автомобиль, пахнущий дорогостоящим смазочным веществом.
Из автомобиля стали стрелять и прострелили спасителю спину. Он чуть-чуть пригнулся над столом, стараясь не потерять концентрации, а выскочившая из груди пуля вертелась здесь же, на столе, пыхтящим свинцовым шариком, пропаливая полировку. Запах тлеющего лака мешал сосредоточиться. Дениза вела себя достойно: отстреливалась с завидным хладнокровием и быстро уложила одного из нападавших, который умер прямо за рулем, а второму прострелила легкие. Второй выпал из автомобиля и наполовину прогрузился в зеленые заросли. Ковровая лиана сразу же поползла к нему, намереваясь высосать все соки, кроме ядовитых. Двое пустых мест были застрелены мгновенно, а третье бросилось бежать, но умерло от страха по пути. Мгновенье хрипело и стучало лбом о пол. Время продолжало идти, но в стороне от происходящего.
Подоспели охранники, держащиеся за животы от смеха, и Дениза приказала им успокоиться. Она склонилась над умирающим и с интересом разглядывала яркую кровь на его губах. Она напоминала школьницу, впервые заглянувшую в микроскоп.
Ее лицо светилось как лампа дневного света.
– Ну что? – говорила она с интонацией ожидания поцелуя, – вот и пришлось поквитаться, правда? А как хочется тебе умереть, как хочется – но пока ты не умрешь – что? – тебе хочется воды? Еще чего захотел! Дай тряпку.
Охранник подал.
Она смочила тряпку в воде из аквариума, в котором плавали рыбки породы акулка, обросшие водорослями по плечи, и близко-близко провела над губами умирающего, уронив каплю. Тот потянулся и она приподняла руку.
– Неа, воды не дам, – сказала с интонацией козлика, скачущего вокруг амбара.
Появился шеф и как ни в чем ни бывало устроился за столом. Начал очищать морской помидор.
– Какое мое мясо тут? – спросил он.
– Почти готово, – ответил спаситель. – Зачем она его мучит, дайте ему умереть.
– А, эти, у них личные счеты. Это тот самый Денис, от которого женское Дениза. Когда-то были дружны, а потом кошка пробежала. Я не вмешиваюсь в личные дела моих сотрудников. Если отвлекает пытка, заставь его умереть.
– Я не могу заставить умереть.
– А я могу, – ответил шеф с интонацией врожденной несомненности. —
Давай, умри.
Трое охранников умерли, а так же околел длинный пес. Четвертый, с мускулистой шеей, выбросился в окно, пытаясь избегнуть хозяйского гнева. Шута разбил паралич. Удаленные углечисты отделались тяжелым испугом. В далеком Бонзибаре началась эпидемия рачьей чумки. Ковровая лиана снова неподвижно нарисовалась на ковре, притворяясь изображением. Рыбки породы акулка даже ушами не повели.
– Да я не вам, зря умирали. Я Денису. Денис, умри.
И тот умер. Дениза подсела к столу.
– Ну что ж, бывает, – сказала с интонацией измерения мира мыслью.
Хозяин собственноручно пощупал пиджак спасителя и даже рубашку. Дыры от пули были настоящими. Плоть уже залечила рану.
– Уважаю, – сказал он. – Правду говорили. Да я и так вижу, что правду. По глазам. Эти, на машине, были из конкурирующей фирмы, хотели тебя пришить, боялись, что ты мне сгодишься. Да тебя пришить не так просто. И Дениза молодец. Я ее специально оставил с тобой.
– А если бы меня действительно пришили?
– Тогда зачем ты мне такой нужен? – резонно заметил шеф. – Неплохо продумано, правда? Сразу трех зайцев: и тебя проверил, и тем нос утер, и Дениза сердце потешила. А они ведь знали, что в тебя стоит стрелять, – хозяин взглянул в глаза, да так проницательно, что мимоходом раскрыл тайну Бермудского треугольника и еще восемь других тайн, поменьше.
– Ладно. И за сколько я тебя куплю? – продолжил он.
– Семьсот приседаний. В месяц. Без налогов. – выдохнул спаситель с интонацией замирания на вершине.
– Без налогов, это понятно, – сказал хозяин. – А как тут мое мясо?
Спаситель разнял ладони. Мясо смотрелось аппетитно. Шеф попробовал и некоторое время внимательно жевал. К концу жеванья мгновенье умерло, не выдержав ожиданья.
– Мои повара готовят лучше, – сказал шеф. – У тебя пересолено. Это почему?
– Не хватило концентрации.
– Выдайте ему семьсот приседаний, – повелел шеф с интонацией прокручивания мясорубки. – и вышвырните вон. Я бы тебя бросил акулкам, но у них в августе период зевоты, повезло, считай. Ты что думаешь, если бы чтобы где, ты один такой всемогущий к моим услугам? Да у меня таких по восьмеро в день на прием приходят. У меня сам архиеписсимус на службу просится! Концентрации ему не хватило! Как раз сейчас следующий спаситель придет. Впустите.
Дверь послушно открылась и склонилась в полупоклоне.
Следующий спаситель вошел и подарил Денизе букет розовых фолиантов. Мертвые тела к этому времени исчезли из комнаты, кровь вымылась сама собою, а мясо кобры было съедено. Шеф закусил кожицей морского помидора, привстал и вытер лоснящиеся от жира губы. Произнес с интонацией обжорства:
"Люблю, знаешь ли, поесть. Спаситель? Тот самый? Привет."
А последний охранник все еще падал за окном. Вначале он надеялся спастись, так как был чемпионом по прыжкам в воду с высоты и специализировался по нырянию в мелкие водоемы. После дождя улицы города были покрыты лужами и ныряльщик надеялся угодить в одну из них. Он летел, поддерживая равновесие волосами головы. Но уже на полпути дохнул легкий ветерок и стал относить его прямо к стене здания. Несколько секунд – и он ударился о стену и от него осталось лишь мокрое пятно в форме сухого шестиугольного квадрата. Сиктранзитглориямунди, – назидательно пробормотал он напоследок. Закатный свет стоял над городом плотный, как каменная глыба. Город барахтался в нем, как муха в подсолнечном масле.
Только этот свет и был настоящим; синие милиционеры, отвыкшие от настоящего, палили в небо из табельных рогаток, все как один с двух рук, прищуря левый глаз.
Или оба, от недостатка храбрости.
Все это спаситель видел, спускаясь на эскалаторе. Мелькнула мысль спасти падающего, но не спас, из принципа. Очутившись на улице, он купил рекламную газету, заплатив один полуприсед, и стал с надеждой вглядываться в столбцы объявлений. Но тщетно – спасители требовались лишь для неквалифицированной, а потому низкооплачиваемой работы. Щелкать зубами за кадром в рекламе зубных протезов, например.