– Ты ещё его клинков не видел! – махнул рукой Артур. Принёс я один такой антиквару, а он его в руки взял, бережно так погладил, аж дыхание затаил, и говорит: «Толедо Саламанка! Одиннадцатый век! Чудо мосарабских кузнецов!» И так благоговейно, знаешь: «Откуда он у вас?» А эта Саламанка с неделю назад была рессорой от списанного шестьдесят шестого… Хотя Ворона говорит, у ЗИЛа рессоры лучше.
Дымов взял новенький скальпель. Воздел руку к лампочке под потолком. Сказал, вскинув голову:
– Обер и Дюваль! Двадцатый век! Чудо французских сталеваров!
Артур расхохотался. Спросил:
– Что, правда такая есть?
– Считается лучшей нержавейкой в мире. Хотя есть, конечно, ещё Ф. Ц. Дик и Золинген… Но вот это… – он потряс зажатым в кулаке скальпелем, – это тоже здорово. Кстати, откуда у него нержавейка?
Артур пожал плечами.
– Я не спрашивал, он не говорил… Ты же знаешь Ворону. Из него слова клещами не вытянешь.
– Да, Воронин чудесный парень. Добрый очень. Как он чемпионом Белоруссии по боксу умудрился стать, ума не приложу. Помню, в начале моей службы нас вместе в наряд по гарнизону послали. Он меня у тумбочки оставил, а сам пол принялся мыть. Солдаты местные над ним потешаются, а он улыбается и тряпкой пол трёт. Старательно так. И на шуточки их совсем не реагирует. Только очень уверенный в себе человек может противостоять толпе. Мало таких. Иисус…
– Серёга, не заводись, – сказал Артур.
Дымов грустно посмотрел на него. Потом рассмеялся.
– Чего смеёшься, дурень, – покачал головой Артур.
– Смешной ты, вот и смеюсь. А Воронин действительно сильный. Сильный и терпеливый. Если в человеке есть два этих качества, за него можно быть спокойным.
– Ты откуда знаешь, что он терпеливый?
– Руку я ему оперировал. Без анестезии. Когда же это было, дай бог памяти? Кажется, в июле. Ни звука не проронил. Сидел и другой рукой пирамидки из спичек строил…
Дымов опустил скальпель в груду хирургического инструмента и вновь запаковал свёрток. Потом достал из-под кровати большую холщовую сумку.
– Посмотри, никто не идёт, – попросил он Артура и высыпал содержимое сумки. На стол легли облатки таблеток, упаковки ампул, новенькие шприцы с иглами, пачки ваты и бинтов.
Артур вышел. Минут через пять вернулся.
– Когда заступаем? – спросил Дымов.
– Как обычно. После четырёх, вместе с суточным нарядом, – отозвался Артур, беря в руки одну из упаковок.
– Амнопон, – прочитал он вслух. – С гарнизонных складов?
– Из нашей медсанчасти, – Дымов взял у него из рук ампулы и убрал их в стоящий у стены брезентовый рюкзак. Туда же перекочевали и все остальные лежащие на столе предметы.
– Пошли третьего искать? – спросил Артур.
– А кто у нас третий? – поинтересовался Дымов, воюя со стягивающими рюкзак тесёмками.
– Юращенко.
Дымов опустил рюкзак на пол и, к большому удивлению Артура, непечатно выругался.
10Минут через десять они шли вдоль высоких угольных насыпей по посту номер два.
– Везут, везут… Скоро завод сворачивать, а они всё везут… – сказал Дымов.
– Уголь денег стоит, – Артур поднял маленький чёрный камешек. – Пока он там, – он мотнул головой в сторону ворот, – он их. А здесь он наш. А наш – значит ничей. Я уже сам было на него глаз положил, да дают мало. А вагонами грузить – возиться не хочется…
Дымов внимательно посмотрел на него.
– Не хотелось, – поправился Артур.
Около сотни метров они прошли молча. Угольные насыпи обмельчали. За ними уже можно было различить бурые, с соломенными и белыми проплешинами, склоны. Местами выскальзывала глянцевая поверхность реки, отливающая свинцовым в матовом, профильтрованном сквозь громаду облаков свете. Артур сказал:
– Мне парни из моторного УАЗик собрали из списанных запчастей. Ума не приложу, что с ним делать.
– И где же стоит этот шедевр коллективного зодчества? – спросил Дымов.
– На площадке, вместе с готовой техникой. Если за неделю не отогнать, увезут вместе с остальными в Мотыкало.
– Пусть увозят, – Дымов шёл, опустив взгляд в землю.
– Я так не могу. Ребятам заплатить надо. Они с ним больше трёх месяцев возились…
– Артур, или в одну сторону, или в другую, – сказал Дымов. – В обе нельзя. Получится, как в «Лебедь, рак и щука».
– Ненавижу тебя, – проворчал Артур. – Не из-за денег же, бля! Просто у них дело общее было. В кои веки раз. Они жили этим. Понимаешь?!
– А как заканчивались до сих пор твои общие дела?
– Ненавижу тебя, – повторил Артур.
– И лучше было бы, чтобы они машину разобрали. Попадутся – сам же себе не простишь…