Он почесал затянутый в галифе зад.
– … Собрал я, короче, насосы с рукавами со всех теплиц… Даже из новой взял, что на откосе… Там насосище отличный стоит, из-за него, думаю, ошибка и вышла. Да и то, что уснул, вот… А так бы ещё и отпуск дали… А может, я бы армии патент продал… Освободил бы, так сказать, солдат от рабского труда. А чего, пару насосов, рукава в реку, и кемарь себе, пока вода на полметра не поднимется…
– Полметра! – не выдержал Артур. – А поросята?! Тоже полметра?!
– Ааааа…
– Ага, – сказал Артур и влепил Юращенко подзатыльник. Потом нагнулся и схватил в охапку барахтающегося в грязи поросёнка…
11– Эх, хреном бы его натереть да пивом полить, ёптэ! – крикнул Лёха из кухни, лязгая заслонкой духовки. – Да где же его сейчас добудешь, пива…
Артур с Дымовым доедали борщ. В помещении для приёма пищи кроме них никого не было.
– Я под это дело полбуханки смолотить могу, – сказал Артур, натирая ржаную горбушку чесноком.
– Дурная привычка, – сказал Дымов.
– Серёж, я тебя, конечно, уважаю, но иногда ты как затянешь свою заунывную песню…
– Чего вы там? Про борщ? – подал голос Лёха, выходя из кухни. – Так я его свежим свекольным соком заправил. Меня и в офицерку кличут, ёптэ, если борщ по расписанию..
– Алексей, а солдаты сегодня что на обед кушали? – поинтересовался Дымов.
– Чего-чего… Знамо чего. Сало-волосало, ёптэ, с перловкой третьей жёсткости.
– Вот поэтому, Артур, у Бакотова была такая слабая иммунная реакция. Сало-волосало…
– Да, кстати, ты Бакотова хорошо кормишь? – спросил Артур Лёху.
– Обижаешь, ёптэ, – ответил тот, бросив взгляд на часы. – Утром ему яблочек с морквой пошкрябал, яйцо всмятку, медку опять же… В обед борща с чесночком, на ужин картошечки цивильной дам, рыбку поджарю, почти без опарышей…
Внезапно скрипнула входная дверь и в столовую вошёл Бакотов.
– О! – воскликнул Лёха. – Говно вспомни, оно и всплывёт… Тебе чего надо, воин? Али добавки захотел? Таким, как ты, ёптэ, хрен в рот не клади – откусют…
Бакотов стоял насупившись и прижимая к груди больную руку.
– Пойду перевяжу его, – Дымов встал.
– Я тебе нужен? – спросил Артур.
Дымов покачал головой. Придвинув стул, пошёл к выходу.
– Удивляюсь я вам, – сказал Лёха, не дожидаясь, пока Бакотов выйдет. – И чего вы на всякую лошкатню силы тратите?! Как по мне бы, так хоть бы совсем сгнил, жених, ёптэ…
Дымов обернулся уже при выходе и укоризненно покачал головой.
– Лёх, хлебало закрой, – сказал Артур.
– Чего?!
– Хлебало, говорю, закрой.
– Не понял!..
– Сейчас черпаком тресну по сопатке, тогда поймёшь.
Артур поднялся. Придвинул стул. Сказал:
– Веришь, я сейчас впервые пожалел, что часы тебе отдал.
– Ну… это уж… – начал было повар.
– Они, Лёх, – перебил его Артур, – на твоей руке потускнеют и обесценятся…
Придя в казарму, он лёг на койку и сразу уснул. Проспал не долго. Ему показалось – всего несколько мгновений. Просто голову заволокло туманом, и сквозь него, сквозь туман этот, Артур вдруг услышал голос Дымова. Он сделал над собой усилие и раскрыл глаза.
– Я помешал? – спросил Дымов, примостив свои без вершка два метра на краешек кровати.
– Да уж не помог, это точно. Перед нарядом вообще-то отдых полагается. Особенно после бессонной ночи…
– Извини.
– Ладно, брось. Как там Бакотов?
– Ты знаешь, ничего, – радостно улыбнулся Дымов. – Грануляции розовые и сочные, эпителизация по краям нормальная…
– Серёг, говори по-человечески, и так голова раскалывается…
– В общем, будет жить рядовой Бакотов. Я его антибиотиками снабдил. Станет колоть каждые четыре часа внутримышечно – до нашего возвращения дотянет… Главное, что он питается нормально. Это, пожалуй, важнее всего… Да, кстати, я сегодня твои часы у Алексея на руке видел?
Артур кивнул, поморщившись.
– Так, на пару дней поносить дал.
Дымов покачал головой. Сказал:
– Почему бы просто не обрадоваться возможности сделать доброе дело…
– Серёг, давай сейчас без проповедей обойдёмся. Я его и так куска хлеба лишил…
– Ах, Артур, если бы ты только знал, как мало надо человеку для счастья, когда он сердцем чист и занят своим делом… Вот ты, например, когда в последний раз был счастлив?
– Сегодня ночью, – ответил Артур не задумываясь.
– А до этого?
– Когда майору Ускову погоны срывал. То есть я думаю, что был счастлив. Сам-то я этого, конечно, не помню… Ладно, посиди минутку, я пёрышки почищу, у нас развод через час с небольшим… Или лучше нет, сбегай к Лёхе за поросёнком. Мне кажется, я его запах уже здесь чую…