– Она самая.
– Прямо вот так вот воину с автоматом и полным боекомплектом влепил леща?!
Артур промолчал.
– И что, тоже с рук сошло?
– Нет, почему же. Десять суток добавили.
– Нууу?!
– Ладно, хватит паясничать, вы же сами приказ подписывали…
– Товарищ старший лейтенант.
– Чего?
– Обращаться, говорю, по форме надо, когда с офицером разговариваешь.
– Ладно, хватит паясничать, товарищ старший лейтенант.
– Держи себя в руках, – повторил старлей. – За воротами тебя уже машина дожидается.
Он снова уткнулся в папку.
– Три месяца назад проходил по делу о хищении воинского имущества. Тааак… Получил прокурорское предупреждение… Ну, Сагамонов! Как это тебе удаётся?! Ты на меня прямо суеверный страх нагоняешь. Может, ты разведчик в высоком чине, поэтому тебя командование бережёт? Даааа, чудесааа! Стащил партию финских электродрелей в кол. три тысячи шт., а ему хоть бы хны! Прокурорское предупреждение!
– Эти дрели разворовывали в течение последних пяти лет. А я просто уснул на посту и пропустил Дудинцева.
– Ладно, – Комар закрыл папку. – Мне-то что. Я-то чудеса люблю. А вот твой бывший командир майор Усков настаивает на пересмотре. Что и логично. Прокурорское предупреждение – это условный срок. Так что, скорее всего, он своего добьётся. И получишь ты свою первую судимость, рядовой Сагамонов, и сделаешь, наконец, свой первый серьёзный шаг по дорожке, протоптанной твоим легендарным папашей.
Артур вздрогнул.
– Не трясись, воин, – ухмыльнулся замполит. – Плохо, когда враг о тебе всё знает. А я не враг. Я – замполит части, твой старший товарищ и духовный наставник. И моя главная задача – это вернуть тебя на правильный путь, если это, конечно, возможно. Задача же командира кадрового батальона охраны майора Ускова, которого ты опозорил в присутствии всего личного состава, – сгноить тебя либо в дисциплинарном батальоне, либо в исправительно-трудовом учреждении. Лично я советую второе. Даже если на более длительный срок.
– Так, ладно, я пошёл, – сказал Артур и поднялся.
– Ты куда это? – Комар недоуменно уставился на него.
– Надоел мне ваш длинный рассказ ни о чём…
Артур надел шапку и подтянул ремень.
– Разрешите идти?
– Сядь, – старлей посмотрел на него исподлобья.
– Я…
– Сядь, я сказал.
Артур сел. Сорвал шапку, бросил на стол и уставился прямо в глаза замполиту.
– Треть батальона охраны находится в госпитале, – сказал тот.
Артур молчал.
– Отравились чем-то, весь суточный караул, – продолжил Комар. – С минуты на другую военная прокуратура подтянется, будут разбираться.
– Я, что же, под подозрением? – ухмыльнулся Артур.
– Дело не в этом.
– Не в этом? А в чём же?
– Людей не хватает. Каждый человек на счету. Так что плакала твоя гауптвахта. Завтра в караул заступаешь.
– Вы хотите, чтобы я охранял завод?! После финских электродрелей?! После моего перевода в ремроту с клеймом «непригодности к несению»…
– Нет. Не завод, – оборвал его замполит. – Ты поедешь на пост номер семнадцать.
Артур расхохотался.
– Именно, – сказал Комар. – Ты не ослышался. Поедешь, отмочишь и вернёшься, покрыв себя несмываемой славой. А я во время твоего отсутствия подумаю, как тебя вытащить из вонючей выгребной ямы, в которую ты по неосмотрительности попал и в которой так элегантно барахтаешься. С «мальборой» в зубах, и так далее.
– Вы… – начал было Артур, но Комар его перебил.
– Тихо, солдат. Побереги энергию для службы. Думаешь, я не вижу, как у тебя поджилки дрожат. И правильно дрожат, между прочим. Потому как дошёл ты до точки, за которой остановиться уже нельзя…
– Всё, закончили? – зло спросил Артур. – Караул я, так и быть, отмочу. А на политподготовку я вам пару юродивых пришлю, если у вас ораторский нерв засвербило.
Он нахлобучил шапку.
– Пропащий ты человек, Сагамонов, – сказал Комар, протягивая ему лист бумаги. – Подпиши.
Артур взял в руки документ и вчитался в казённые фразы:
«Я, Сагамонов Артур Александрович, 1971 года рождения, уроженец города Башмак, заверяю, что инцидент с командиром КРВБ майором Усковым произошёл в момент моей полной невменяемости, вызванной употреблением препарата группы противофосгеновых антидотов…»
3