Окончательно запутавшись, Артур покинул расположение. В коридоре его встретили белые стены и выскобленный до неприличия линолеумный пол. Между левым и правым крылом одиноко темнела пустая тумбочка дневального, осенённая, словно крестным знамением, красным флагом части. По ту сторону вестибюля взору открывался свежевыбеленный коридор. Ни тебе розовых сосочков на чёрных щупальцах, ни красных надписей на стенах.
Артур мотнул головой и направился к закрытой входной двери, по дороге отряхивая липкое чувство тревоги. Всё было слишком гладко, слишком спокойно. Слишком твёрдый пол, слишком белые стены. ВРААГ покинул казарму, это ясно. Всё говорило в пользу этого предположения. Хотя, может быть, просто кончалось действие… Какое, чёрт побери, действие?!
Почувствовав спазм в желудке, Артур согнулся, и его вырвало словами. Крошечные и милые, они расползались из образовавшейся на полу тёмной лужицы, наскакивая друг на друга, образуя зигзаги корявых фраз.
Он успел прочитать что-то о действии и противодействии, и обрамлённый похабненькими кудряшками лик Ньютона уже возник было перед его выпученным внутренним взором, когда наткнулся на знакомое «ВРАГГ НЕ ДРЕМЛЕТ» и понял, что медлить нельзя.
Распахнув дверь, он шагнул наружу и обомлел. По лиловому, почти до крон тополей-десятилеток, опустившемуся небу полыхали малиновые сполохи. Над усеянным газетными обрывками двором носились тучи воронья с сопливыми индюшачьими мордами… Мордами?! Бррр… Несколько птиц сидело на увитой терновником кованой готической решётке, а над ними нависали руины старой крепости с бельмами бойниц.
Шагнув с крыльца, он чуть не упал, споткнувшись об одну из птиц. Та рванула в сторону, остановилась, сделала несколько неуверенных шагов, гордо закинула за шиворот… За шиворот?! …свисающий с клюва лоскут и, отхаркнув, сплюнула на асфальт. Потом подошла к ближайшему дереву и задрала ногу.
«Пьянь» – подумал Артур.
– По весеннему льду то ползу, то бреду, – затянула птица пошленьким гнусавым баском, поливая клумбу.
Не разделяя веселья пернатых, Артур окинул тревожным взором горизонт. На востоке горели огни большого города, а на северо-западе вздымались к небу исполинские пыльные смерчи.
– Чёрт, конница в пустыне застряла! – вскричал он, дико озираясь.
В двадцати шагах от него, почти у самой решётки, какие-то люди в бескозырках, с маузерами и пулемётными лентами, жгли костры. В воздухе пахло предательством и гарью. Нет, пожалуй, гарью и предательством. Артур задрал голову и похолодел. Малиновые сполохи вспыхивали теперь в особом геометрическом порядке, образуя такое знакомое и такое ненавистное слово.
«Но где он, где?!» – простонал он с отчаяньем в голосе и вновь огляделся.
У КПП он увидел Ускова. Майор быстро шёл в его сторону, ожесточённо жестикулируя. Артур переложил штык-нож из левой руки в правую и ринулся навстречу.
– Проверить укрепления! – орал он, брызгая слюной.
– Развернуть полосу обеспечения перед первым оборонительным рубежом! – хрипел он, вздымая белую сталь ввысь, к лиловому небу. – Передислоцировать четвёртую танковую в район Судетских гор! Товарищ майор!
Командир батальона майор Усков открыл рот, закричал что-то, но Артур не расслышал, лишь удивился, когда выхватил взглядом тянущуюся к кобуре пухлую руку. Он посмотрел в лицо майора и всё понял.
– ВРРААГГ!!! – неистово возопил Артур и, твёрже сжав рукоять, прыгнул на командира батальона, подмял его под себя, извивающегося и визжащего, рванул за плечи, срывая погоны…
4«…также приношу извинения сержанту Чхиквишвили и рядовым Алимардонову, Зинатулину и Зиялову за нанесённый им моральный и физический ущерб. Обязуюсь никогда больше не экспериментировать со средствами индивидуальной и коллективной защиты и своё любопытство удовлетворять в служебном порядке и на соответствующих занятиях…»
– Кто писал? – спросил Артур. – Может, в редакцию «Крокодила» пошлём? На конкурс «Нарочно не придумаешь»?
– Подписывай, давай, – махнул рукой замполит.
Артур сообразил корявый росчерк и отпихнул от себя бумагу. Комар взял её и убрал в папку. Сказал:
– Иди к командиру роты. Он тебя проинструктирует.
– Разрешите войти?
– Сагамоныч, миленький… – голос майора Оскомы доносился из-под накинутого на его лицо мокрого полотенца.
Артур подошёл к приоткрытому сейфу. Вытащил из него початую бутылку «Отарда» и стакан, занимавшие почётное место между пистолетом «Макаров» и папками с грифом «Секретно». Два дня назад он доставал из этого сейфа «Агдам», а в части ходили слухи даже о ёмкостях с содержимым парфюмерного толка.