У него за спиной раздавались яростные крики проповедников, которые сталкивались с такой же одержимостью противника, и Джеймс Джессап понял, что он и его братья-проповедники умрут.
Все будут уничтожены.
Быстро.
Безжалостно.
Но и без злого умысла.
Это заставило его задуматься об Избранных.
Глава 23
Ему приходилось сбавлять темп, чтобы люди Магнуса не отставали.
Топот десятков пар сапог эхом разносился по городу, сопровождая движение армии в черных одеждах. Почти все мужчины были крепко сложенные, рослые, с крупной фигурой. Шанти, бежавший впереди, казался гончей, удирающей от стаи волков. Горожане при виде них с испугом кидались в подворотни, затворяли окна, прижимались к влажным кирпичным стенам. Люди Магнуса старались держать марку и делали вид, будто бег им нипочем, но, когда они достигли Заброшенного квартала, лицо каждого из них было искажено гримасой усталости. Никто из них не был так хорошо подготовлен, как Шанти. Никто не тренировался в беге на дальние дистанции.
По разбитым улицам Заброшенного квартала Шанти бежал с прежней легкостью, огибая все ухабы и препятствия, в то время как остальные спотыкались и падали.
— Постой!.. — прокричал Бруно. — Стой… момент… черт бы тебя побрал!
Шанти оглянулся через плечо и слегка замедлил бег.
— В чем дело?
— Посмотри… мы еле дышим.
За спиной Бруно приспешники Магнуса, явно отобранные из лучших бойцов, плелись, словно караван беженцев. Даже Шанти мог видеть, что они — легкая добыча.
Он остановился, и Бруно его нагнал. Великан никак не мог отдышаться. Остальные по одному, по двое вскоре присоединились к ним. Прошло несколько минут, прежде чем подоспел последний из них, самый низкий и толстый. Люди Мясного Барона разлеглись кругом на каменных обломках.
— Пойдемте, — сказал Шанти.
Раздались протестующие возгласы.
— Дай им отдохнуть, — сказал Бруно.
— И сколько они будут отдыхать?
— Пока не будут готовы к новому марш-броску. Мы не можем вести их в бой в таком состоянии.
— Нет. Они достаточно отдохнули. Мы должны двигаться сейчас же.
— Кто, черт возьми, назначил его главным? — крикнул кто-то.
— Послушай, — глядя на Бруно, произнес толстый мужчина низкого роста, который все еще тяжело дышал. — Давай свяжем ему щиколотки, чтобы он не мог бежать. Возьми мой галстук.
— Давайте просто вернемся и скажем, что ничего не нашли, — подал голос еще один. — Магнус покончит с этим придурком и его семьей, и все пойдет по-прежнему.
Недовольных становилось все больше.
— Заткнитесь, все вы! — крикнул Бруно. — Еще пять минут вам на отдых, а потом выдвигаемся. Берегите дыхание.
Шанти не поверил своим ушам.
— Пять минут?! Это слишком долго.
— Я дал им пять минут.
— Бруно, умоляю тебя. Ты знаешь, что он делает с моей семьей. С моими девочками. Пожалуйста.
Бруно присел на покореженную глыбу бетона и пригладил руками жирные волосы.
— Ты сам во всем виноват, и ты это знаешь, Шанти. Вел себя странно с Избранными, устраивал эти ежедневные дурацкие пробежки, не ел мясо. Торранс мне все рассказал. Если бы не твое мастерство, тебя давно лишили бы статуса. — Бруно пошарил в карманах пальто и вынул оттуда табак и бумагу. Потом принялся скручивать папиросу. — Я тебе кое-что скажу насчет моего босса, Шанти. Если он что-то вбил себе в голову, то уже не отступится, пока не доведет дело до конца. В тот момент, когда он решил отобрать у тебя семью, они, считай, уже умерли. Именно в тот момент. Он не сдержит ни одного обещания из тех, что дал тебе. Он использует тебя, твою жену и дочерей, а потом убьет тебя. Всех вас убьет. — Он зажег папиросу и жадно затянулся. Казалось, дыхание у Бруно сразу же восстановилось, но Шанти заметил, как дрожат его пальцы, в которых он держит папиросу. — Я тебе больше скажу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он осуществил свои намерения. Я жду не дождусь, когда тебя прикончат. Ты чужой в этом городе.
Шанти отвернулся и посмотрел вдаль. Руины Заброшенного квартала тянулись до самого горизонта. Возможно, они простирались еще дальше. Он один противостоял многим и вел своих злейших врагов к убежищу спасителя Эбирна. Джон Коллинз был не только его союзником, он стал для него другом. У них были общие идеалы, общие мечты. Неужели он действительно готов был принести этого человека в жертву ради спасения своих детей? А сколько еще детей, сотни и тысячи, были убиты в гонке за мясом или погибли от голода? Смерть Коллинза обернулась бы куда большей потерей для города, нежели гибель его дочек. Конец Коллинза стал бы концом надежды. Шанти знал это и не мог отрицать. Но колесо событий уже завертелось, и он не мог его остановить. Без его руководства Бруно мог опоздать. И вообще не найти Коллинза. А он сам был так нужен девочкам.