А мясо было и в самом деле вкуснейшее. Майя уже и не помнила, когда в последний раз ела мясо, забыла вкус его коричневатой корочки, ощущение мякоти на зубах, питательных соков, наполняющих рот. Она делала над собой усилие, стараясь жевать медленно.
— Я как раз об этом хотела вас спросить, — произнесла проповедница.
Майя краем глаз посмотрела на Ричарда. Он до сих пор не притронулся к еде. Она поймала его взгляд и мысленно взмолилась, чтобы он не подвел семью. Во время этого длившегося долю секунды телепатического контакта, который, как она надеялась, остался незамеченным для проповедницы, Майя просила мужа сыграть отведенную ему роль, иначе все их усилия могли оказаться напрасными. Он поднял нож и вилку.
— Как вы думаете, миссис Шанти, почему ваши девочки такие худые? Они что, склонны к этой загадочной болезни? Здоровые, правильно питающиеся дети не болеют, как вам известно.
Майя пожала плечами.
— О, я не знаю, — ответила она. — Я, конечно, не вправе подсказывать вам, проповеднице, но, когда я была маленькой, мы всегда чем-нибудь болели.
Это было ее ошибкой, и она пожалела о своих словах в тот же миг, как они слетели с губ. Но было слишком поздно брать их обратно, тем более что на лице проповедницы уже не осталось и следа от удовольствия, вызванного бифштексом.
— Когда вы были маленькой, миссис Шанти, люди не питались так хорошо, как сейчас. К болезни не стоит относиться легкомысленно, о чем вы могли бы знать, если бы регулярно читали Псалтырь живота. Болезнь требует серьезного, очень серьезного вмешательства.
Даже семилетние близнецы знали, какой зловещий смысл приобретает слово «серьезный» в устах проповедника из социальной службы. Они продолжали молча есть мясо.
Майя почувствовала, что бледнеет и внутри у нее все сжимается от страха. Проповедница перестала жевать и пристально на нее посмотрела.
— Мне бы хотелось немного подливки к мясу, — сказала Мэри Симонсон. — Она добавляет мягкости. Я люблю, чтобы мясо было сочным. Стыдно не иметь дома подливки.
— Я могу быстро приготовить, — встрепенувшись, проговорила Майя. — Это займет всего пару минут.
Проповедница Мэри Симонсон улыбнулась и отправила в свой тонкогубый рот сочащийся кровью кусок мяса.
— Не стоит беспокоиться, миссис Шанти. Я уже почти закончила. И мне не хотелось бы доставлять вам неудобства.
— О, никаких неудобств. Совсем никаких. Я просто… боялась испортить вкус мяса. Я… видите ли, я не очень хорошо готовлю.
Проповедница хмыкнула.
— Думаю, мистер Шанти с этим согласится. Он так и не попробовал вашу стряпню. — Она повернулась к Ричарду, оглядывая его изможденное лицо, как показалось Майе, с некоторой подозрительностью. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, мистер Шанти. Если болен глава семьи — это уже не шутки.
— Я в порядке.
Он улыбнулся женщине. Майя так давно не видела мужа улыбающимся, что едва его узнавала. Ей, конечно, было невдомек, что именно этой улыбкой он приветствует своих коллег по цеху; и благодаря этой улыбке производит впечатление человека, который любит свою работу. Ей показалось, что он выглядит психически нездоровым. Проповедница тоже заметила это идиотское выражение его лица. И это был конец. Теперь у них отберут детей. А потом придут за ним и уведут его, и тогда ей придется распрощаться с положением респектабельной горожанки.
— В моей семье было принято дожидаться, пока гость доест свое блюдо, и только после этого можно было приступать к еде, — заговорил он. — Я понимаю, что это старомодный обычай. Восходящий еще к тем временам, когда наш Господь сделал плоть священной. Род Шанти, как вам известно, стоял у истоков. Но, если вам неловко, я с радостью присоединюсь к вам, прежде чем вы закончите ужин.
Проповедница молчала подозрительно долго. Майя знала, что Ричард наплел бог весть что, и глупое выражение его лица лишь подкрепляло мрачные предположения по поводу их участи. Но она не могла шевельнуться, даже лягнуть его под столом, чтобы остановить. Она перевела взгляд на Мэри Симонсон. Та перестала жевать, но еще не проглотила кусок мяса. Наконец она протолкнула его и сказала:
— Я даже не догадывалась, мистер Шанти. Надеюсь, вы сможете простить мне мое поведение. Я просто решила, что… впрочем, не обращайте внимания. Я почту за честь доесть свою порцию, прежде чем вы приступите к ужину. А потом я составлю отчет в департамент. Могу вас заверить, что это будет в высшей степени благоприятный отчет.